Укус скорпиона

– Серьезно? – задумчиво протянула Людочка. – Тогда не парься, – посоветовала. – По крайней мере, пока волосы не выпали, – добавила через секунду.

– Людочка, – расквасилось Юлькино лицо плачем, – я жить хочу! Я еще маленькая…

– Так живи. Кто тебе мешает? С чего ты вообще взяла, что у тебя рак?

– Сегодня сказали. В поликлинике.

– Что, прям так и сказали?

– Не так.

– А как?

– Либо рак, либо тубик, выбирай, мол, сама, что больше нравится.

– Значит, они сами не уверены?

– Значит.

– Ну вот, а ты боялась! У тебя все еще неопределенно, а ты уже хоронишь себя.

– Правда, и что это я разнюнилась? – упрекнула себя Юлька, прислушавшись к Людочкиным словам, которая, как никогда, оказалась права, если разобраться.

– Вот, – поддержала Людочка. – А я думала, ты из-за мужика впала в кому.

– Из-за него тоже. Представляешь… ай, не стоит вспоминать, лучше похоронить.

– Поддерживаю.

Девушки выпили.

Людочка осталась у Юльки ночевать. Они разложили Костин диван и улеглись, включив телевизор. Шел какой-то сериал из разряда блатных и нищих, но подружки не стали переключать каналы, чтобы найти что-нибудь получше. Им было все равно, что смотреть, особенно Юльке. Она уткнулась в Людочкину шею и принялась ее целовать. Людочке, конечно, было приятно, и она понимала Юлькино состояние, но не хотела ничего такого. Она давно уже, как расположилась на диване, не сводила глаз с джинсовой мужской рубашки, висевшей на спинке стула у компьютерного стола. Со стопроцентной вероятностью Людочка могла утверждать, что рубашка принадлежала Косте. Поэтому девушка хотела эту рубашку. Не просто примерить и поносить, пока позволяли обстоятельства, а забрать насовсем и спать в ней дома вместо ночнушки. Юлька прижималась к Людочке всем телом, расстегивала лифчик и проникала в рот языком, требуя к себе внимания, однако своими действиями только раздражала. Людочке становилось противно, она хотела Костю, а не его сестру, и в какой-то момент грубо оттолкнула Юльку. Та с тихим стоном скатилась на пол и затихла. Людочка испугалась и бросилась к подруге. Но с той ничего плохого не случилась. Юлька спала. Людочка затянула ее на диван, уложила на подушку и укрыла одеялом. Потом подошла к стулу, сбросила с себя все лишнее и облачилась в рубашку Кости. Она сползла по ней до колен, рукава болтались, как у Пьеро. Но никогда еще Людочка не испытывала подобного блаженства от одежды на себе, как от мужской рубашки человека, с которым даже не была знакома, но любила его безумно. Во всяком случае в этом она себя убедила.

Получив желаемое, Людочка подумала, что достойна большего, хотя бы фотки какой-нибудь Костиной, но не цифровой, а обычной, бумажной, чтобы ее можно было хранить в кармане и любоваться ею в любое время. Девушка приняла позу следопыта и отправилась на поиски сокровища. Она перерыла все шкафы и шкафчики, шуфлядки и полки (странно, но больше ни одна вещь из Костиной одежды ей не приглянулась, возможно, рубашка, надетая на ней, обуздала оккупацию собственности) и, в конце концов, обнаружила искомое. Фотоальбом, содержащий застывшие моменты Костиной жизни от самого рождения до сегодняшнего дня. Людочка внимательно и с большим интересом просмотрела его целиком, поулыбалась, умилилась даже, выбрала одну, где Костя, на ее взгляд, получился особенно удачно, аккуратно извлекла из альбома, поцеловала и спрятала в нагрудный карман рубашки. А завтра она напишет ему.

С этой мыслью Людочка юркнула под одеяло к Юльке, обняла ее, чмокнула в щечку. Юлька что-то пролепетала сквозь сон.

15

Ночной мрак тишины спящего двора нарушил шуршащий звук колес по асфальту и тут же, не дав ему опомниться, ослепили, будто застрелили, фары машины Тютрина, подъехавшей к Сашиному подъезду.

– Повторим? – спросил Тютрин Сашу, имея в виду сегодняшнее приключение.

– Я подумаю, – жеманно ответила Саша, открывая дверцу машины.

– Справишься? – намекнул Тютрин на неминуемый разговор Саши с Костей.

– Обижаешь, – одарила его презрительной усмешкой девушка. – Удовлетворенная женщина невозмутима и непобедима, – изрекла, прощаясь. Она поднялась на крыльцо подъезда, обернулась, помахала рукой Тютрину. Тот мигнул фарами машины, пятясь для разворота.

Саша приставила таблетку к подъездному замку, скрылась за дверью. Лифт, словно ожидая ее, раскрыл объятия, не успела она нажать кнопку вызова. Глядя на себя в зеркало, пока лифт поднимался на шестой этаж, Саша улыбалась отражению, гримасничая, как нашкодивший ребенок.

Она не знала, что скажет Косте, надеясь на интуицию. Будет действовать по обстоятельствам. В конце концов она свободная женщина, а с Кости не убудет побыть с ее ребенком, к тому же Пашка считал его своим другом. Друзья должны помогать друг другу в беде.

Провернув два раза ключ в замке, Саша открыла дверь и вошла в прихожую. Сквозь прикрытую дверь в зал сочился электрический свет. Она сняла обувь и плащ, решительно толкнула дверь в зал и оказалась в центре света. Костя, скрестив руки на груди, стоял к ней спиной возле балкона.

– Привет! – сказала Саша.

– Привет, – не оборачиваясь, ответил Костя.

– Как Пашка? Все хорошо?