Укус судьбы (СИ)

— Каковы прогнозы? Насколько можно продлить жизнь? — я не смотрел на Софью, которая стояла рядом, держась за меня, словно утопающая, за последнюю надежду.

— Если очень честно, от нескольких месяцев до года, — врач отошел от меня к своему столу. — Но надо что-то делать, бороться, а она опустила руки. Ничего не делая, можно прожить пару месяцев, а может и меньше.

— Будет делать, — упрямо мотнул я головой. — Деньги — не проблема. Все исследования, контакты — мне, — скомандовал, наконец-то взглянув на Соколову.

Она была настолько выключенной из реальности, что стало тошно. Взгляд блуждал в каких-то неземных сферах, куда мне не было доступа.

Когда мы вышли на улицу, Софья попыталась выдернуть свою руку, но я не отпустил.

— Значит ты Андрею опухоль показывала? — нахмурился я. — Совершенно постороннему человеку все выложила, а меня проигнорировала? Почему?

— А кто я тебе? — спросила она вызывающе. — Кукла для спасения репутации в спектакле. Дура, которую надо было пнуть из компании за пустяковую ошибку. Кусок мяса, на который ты поспорил, что уложишь в кровать.

— Понятно, — я пытался не злиться, вытаскивая смартфон и листая адресную книгу. — Привет, — обратился к давнему приятелю. — У тебя вроде двоюродная сестра работала в загсе. Она завтра сможет зарегистрировать брак с невестой? Нужно срочно.

— Без проблем, — приятель засмеялся. — Жениться надумал?

— Сгораю от любви, — честно ответил я, но он вряд ли понял иронию слов.

— Вечером звякну, сделаем, — пообещал друг.

Софья гневно взглянула на меня и выдернула-таки руку.

— Даже сейчас ты ведешь себя ужасно. Может быть, я не хочу замуж!? Да и зачем это с учетом обстоятельств? Жалко стало? Не надо меня жалеть, я сильная девочка, обойдусь.

— А по-моему, ты дура, — я обнял ее сзади. — Черт знает, что это такое, мне неохота разбираться. И да, ты права, спрашивать не буду. Всегда беру то, что хочу и кого хочу. Плевал я на сроки. Сдохнуть тебе не дам.

— И белье оденешь? — вдруг улыбнулась она искренне, будто солнечным зайчиком посветила в лицо.

— Какое еще белье? — я обнимал ее в центре Москвы на глазах у прохожих, забыв обо всем на свете, и чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

— Женское, — она лукаво взглянула на меня. — Потратила на него аванс, черт возьми. К тому же я поспорила с девчонками, что оденешь.

— А кто про мой спор растрепал? — я поцеловал ее в губы. — Старый пень небось не сказал, что сам предложил пари в обмен на повышение зарплаты.

— Анатолий Степанович? — не поверила Софья. — Он предупредил, чтобы держалась от тебя подальше.

— Вот козел, — я убрал прядку волос с ее лица и заглянул в глаза. — Ты не умрешь. Не дам. Белье одену, куда деваться, раз поспорила. Они все равно не поверят, — я укусил ее за мочку уха.

— Больно, — она прижалась ко мне, зарывшись в рубашку. — Поверят, я сделаю фотку.

— Мне кажется, мы привлекаем к себе нездоровое внимание, — усмехнулся я, оглядываясь. — И вообще-то надо работать, а не сопли разводить на мостовой. — Больно будет ночью, когда дойдем до кровати.

— Зачем тебе все это нужно? — Соколова требовательно уставилась на меня.

— Ну тебе по-другому ноги не раздвинуть, — почесал я голову. — А мне очень хочется. Поэтому кольцо и прочие геройства: бегать голым по Москве в труселях, которые ты купила на жирную тетку, я же утону в них.

Она стала смеяться, всхлипывая от счастья.

— Я всегда знала, что ты придурок. Конченый и озабоченный.

— Кончим вместе вечером, — пообещал я. — Скончаемся, а потом еще, а потом в лесу, у меня в кабинете…на крыше тоже можно попробовать. Всегда мечтал пришпилить кого-нибудь у телевизионной антенны.

Софья смеялась, не переставая. Положила палец на мои губы:

— Можно я позову Андрея обратно? — спросила она. — Умный человек, и мог бы помочь разобраться в ситуации.

— То есть я должен буду извиниться? — уточнил, хотя итак было понятно, что должен. — Ни за что. Он лапал твои ноги, подлец.

— Ты не прав, и знаешь об этом, — отодвинулась Соколова. — Я позвоню Анатолию Степановичу. Полиция не разберется, чувствую это. Переживаю за тебя. Вдруг опять что-то случится. Нервы совсем ни к черту.

— Хорошо, куплю лилипуту банку варенья, — пообещал я. — Извинюсь, упаду на колени и попрошу помощи.

— Падать нужно только к моим коленкам, — погрозила она мне пальчиком. — А перед ним просто извинись, он адекватный, и жест оценит.

— Сделаю, а ты обещаешь лечь в больницу на обследование, — настоял я, открывая дверь в здание офиса.

— Мне надо работать, — мотнула она головой. — Если что-то случится, родители не потянут кредит.

— Какой кредит? — я остановился у поста охраны и взял ее за руку.

— Неважно, — вздохнула она, пытаясь понять, зачем мы тут топчемся.

— Паш, видишь эту девушку, — обратился я к сотруднику, который внимательно сканировал всех входящих в здание людей. — Если вздумает бежать, в наручники и ко мне. Из здания ее не выпускай. Понял?

— Зачем это? — изумилась Соколова, с недоверием прислушиваясь к нашему разговору.

— Ты такая непредсказуемая и загадочная, — толкнул я ее вперед. — Лучше перестраховаться, пока не расписались.