Укус технокрысы

Утром я испытываю большое желание завернуть, по дороге в офис, к бывшему кинотеатру «Звездный» и забрать назад свою подпись в опросном листе про референдум. Не потому, что она на что то может повлиять. Уж если своевременное умертвление первого артегома ничего не изменило, чего уж теперь-то кулаками махать? Но из принципа. Ведь подпись означает, по сути, что я признал свою неправоту. Более того, получается, я согласен с тем, что убил тогда, почти двадцать пять лет тому назад, разумное, осознающее себя существо. Но этого никто и никогда не сможет доказать. А я с этим никогда не соглашусь. Во всяком случае, публично. Но подпись в опросном листе, как ни крути, означает отчасти признание вины. И я должен обязательно отозвать ее… но не сегодня. Ровно в десять мне нужно быть в семинарии, а по дороге из офиса еще Мефодю забрать. Похоже, он вполне лоялен по отношению к моему «Крокусу». И тогда есть смысл поручить ему работы по обкомпьютериванию семинарии в целом. Монах с полумонахом всегда договорятся. А я тем временем попробую еще какой-нибудь заказ раздобыть.

В офисе я появляюсь в самом начале десятого. Софьиванна, как всегда, на месте, падре тоже. Ну что же, я вполне успею выпить утреннюю чашечку кофе. И прослушать последние сообщения.

— Никаких сообщений для фирмы «Крокус» за последние сутки не поступало, — вновь огорчает меня Реф.

М-да… Похоже, придется львиную долю прибыли, полученной от заказа семинарии, потратить на рекламу. Иначе моя фирма и вовсе выдохнется — как недопитая бутылка водки, оставленная открытой.

— Павел Андреевич, снимите трубку! — просит Реф.

Тю… Из прошлого века звонят, не иначе. Все бизнесмены давно уже общаются друг с другом через компьютерные сети. И надежнее, и солиднее. Особенно в режиме видео. Да и в режиме псевдовидео говорить с собеседником приятнее, нежели вслепую.

Я снимаю покрытую пылью трубку. Ага, Софьиванна пренебрегает некоторыми из своих обязанностей. Нужно будет…

— Павел, это я, Элли. Элли Пеночкина. Ты меня еще помнишь?

Еще бы не помнить… Этот голос я ни с чьим другим не спутаю. Как она меня тогда отшила: «Столичная штучка!» А потом, восемь лет спустя, плакала у меня на груди. Почему я не воспользовался моментом, не уговорил Элли оставить впавшего в полубессознательное состояние Пеночкина и выйти за меня замуж? Не до личных дел было, вот что. Рушилась карьера, тяготило несправедливое обвинение, да и семья у меня была вполне нормальной, как мне тогда казалось.

— Помню, помню! Ты где сейчас? Если в Москве — встречаемся немедленно!

Ну, не в буквальном, конечно, смысле. В десять я должен быть — и буду! — в семинарии. А вот ближе к вечеру… Но пусть знает: мне она нужна. Парррам, парррам… Да, по-прежнему нужна. Как ни странно.

— Я далеко, не в Москве. Еле-еле тебя отыскала через Гришу Черенкова.

Через Гришу? Ну-ну. А его номер откуда знаешь? Неужели и тут Гриша меня обошел? Не может быть…

— Ты… все еще с Петей?

Ну конечно, не может. Просто Злли позвонила в «Кокос», по месту моей бывшей работы. А в кресле директора теперь — Гриша.

— Да, с Петей. Он окончательно так и не выздоровел. А ты как? Я не стала номер домашнего телефона спрашивать, чтобы жена не подумала чего-нибудь такого…

— Не подумает. Мы разошлись, семнадцать лет назад. Сразу после «Тригона».

В трубке что-то шуршит, потом потрескивает. Конечно, это же не компьютерная сеть.

— Так вот почему ты мне проходу не давал… — говорит, наконец, Элли. — Жаль, что так все получилось.

— Я очень рад, что тебе жаль. Но, может, что-то еще можно исправить?

Конечно, это всего лишь дань мужской вежливости. Я уже далеко не тот, каким был семнадцать лет назад. И ради близости с понравившейся женщиной не собираюсь жертвовать всем, как собирался когда-то. Но и Элли, конечно, уже не та. Интересно, как она сейчас выглядит? Впрочем… Теперь понятно, почему она звонит по телефону, почему, как Гюльчатай, скрывает свое личико.

— Нет, Павел, уже поздно. Поздно…

Тогда чего ты звонишь? Чтобы я еще раз сделал предложение, а ты в очередной раз отказала? Похоже, Элли это доставляет массу удовольствия. Вот, семнадцать лет прошло, а до сих пор помнит минуты испытанного некогда наслаждения. Весьма своеобразного, если не сказать больше.

— Тебе нужна какая-то помощь? Всем, чем могу…

Знай наших. Мы необидчивы и, как всегда, галантны. Не то что твой Пеночкин.

— Я вот почему звоню. С Петей последнее время что-то неладное происходит. Он не снимает эту шапку даже на ночь. И состояние его резко ухудшилось. Я знаю, это все компьютер! Петя работает на нем все дни напролет, и вечера тоже. Один раз я отключила его, но Петя так разозлился… Пригрозил убить, если еще раз сделаю это. Я и подумала: может, ты мог бы как-то помочь? Чтобы и снять с него эту противную шапку, и в то же время… Я очень люблю своего мужа. И боюсь за него. Да и за себя тоже. Со мною что-то неладное начало происходить. Кошмары не только по ночам, но и днем. Еле-еле уговорила его в город съездить, врачу показаться…

Софьиванна, уже дважды заглядывавшая в кабинет, не выдержала и занесла подносик с чашечкой кофе. Без тандема.