Укус технокрысы

Но года два назад появились вирусы принципиально нового класса, полиморфные быстромутирующие «хамелеоны», умеющие избегать ударов антивирусных программ. И разработчики последних перестали успевать их модернизировать. А эвристические программы-вирусофаги, способные самостоятельно выявлять хотя бы некоторые из новых штаммов, стали столь громоздкими и сложными в использовании, что рядовые программисты просто не успевали их осваивать.

Вот тогда-то в Управлении и появился отдел по борьбе с вирусами, сотрудников которого стали величать «охотниками». Очень редкая и весьма престижная профессия. И хорошо оплачиваемая, между прочим.

Когда я вхожу в кабинет директора какого-нибудь вычислительного центра, он смотрит на меня как на врача, пришедшего к его больному ребенку.

— Ну, что тут стряслось? — спрашиваю я успокаивающим профессорским тоном. — Вашей локальной сети катастрофически не хватает памяти?

Это — первейший признак. Все эти «червяки», «пиявки» и прочие вирусы питаются памятью компьютеров, в ней же они живут и размножаются.

— Совершенно верно! — обрадованно говорит обычно директор, усаживая меня на почетное место. Врач, перечисляет основные симптомы болезни еще до осмотра больного, сразу же вызывает доверие. А заодно — и уважение к собственной персоне. Право на которое потом предстоит еще подтвердить. Ведь выявление возбудителя компьютерного заболевания — дело иногда очень даже не простое. Ничего не поделаешь. Как установил еще Койен, написать компьютерную программу, способную выследить вирус любой природы — задача неразрешимая. И, самое печальное, для любого антибиотика всегда находится тварь, способная назло ему выжить и бодро размножаться. В гонке вирусов и антивирусных программ нет и не может быть победителя…

Я включаю стереомагнитолу. Хороший рок — лучшее лекарство от сонливости. «Вольво» летит, мечами фар рассекая впереди себя тьму. И я снова начинаю чувствовать себя рыцарем, мчащимся на битву с трехголовым драконом.

Глава 3

Через пять часов мы с Гришей сидим в его «полулюксе» и пьем чай. Кроме того, Гриша с умопомрачительной скоростью уничтожает мои бутерброды и — последние в этом году! — свежие помидоры.

— Знаешь, я бы назвал эту болезнь «эпилепсия», — говорит он, отправляя в рот маленькую аккуратную «сливку». — Приступ начинается, как правило, ровно в полночь. Компьютерная сеть вдруг перестает реагировать на команды. Каналы обмена медленно переполняются. Информационные потоки такие — того и гляди кабели начнут греться!

Ничего себе загрузочка! Если между компьютерами такой обмен, то что же творится в них самих?

— Что они там обсчитывают? Прогноз погоды на третье тысячелетие?

— Ничего. В том-то и дело, что результат — ноль. Все устройства вывода — в столбняке. И так — два-три часа. А иногда и всю ночь.

Гриша тщательно вытирает руки полотенцем и смахивает с бороды крошки.

— Самое интересное начинается потом, — продолжает он, убирая с застеленного бумажной скатертью столика фольгу, в которую были завернуты бутерброды. — Ты в жизни не догадаешься, что происходит под утро!

— Кричит петух, в машзале появляется призрак и говорит: «Я дух, я твой отец, приговоренный по ночам скитаться…»

Гриша трет подушечками пальцев свою обширную лысину, словно пытаясь стереть тускло отражающуюся в ней гостиничную люстру.

— Нет. Еще загадочнее. Приступ кончается, каналы обмена освобождаются, и… локальная сеть «Эллипс», как ни в чем не бывало, продолжает обсчет текущих задач.

— Ну, и что же здесь загадочного? Обыкновенное воровство машинного времени. Кто-то несанкционированно вводит программу класса «вампир»., получает результат и убирается восвояси. Помнишь, когда впервые была сотворена подобная штука?

— По-моему, в Минске, лет пять назад.

— Плохо. Историю компьютерной вирусологии нужно знать. Первая программа-червь подобного типа была создана еще в 1982 году в Пало Альто. Эксперименты проводились в локальной сети исследовательского центра фирмы «Ксерокс». После того, как компьютеры начали зависать, авторы программы послали команду на ее самоуничтожение. Поскольку орудуют такие программы в основном по ночам, захватывая свободные мощности простаивающих машин, Безруков предложил называть их «вампирами». Похоже?

— Ты в школе случайно не отличником был? — интересуется Гриша.

— Не отличником. И не случайно. Потому что был оболтусом, вроде тебя теперешнего. Сколько раз я тебе говорил: учи уроки прошлого! Они потому и называются уроками, что позволяют избежать ошибок в будущем. Но не всем, а только настоящим охотникам.

— Таким, как ты, — ухмыляется Гриша. — Кстати, давно хотел спросить. Тебе не кажется неграмотным этот термин: «охотник на вирусов»? Словно на волков каких-то. А ведь вирус — даже не компьютерный, настоящий — существо не только неодушевленное, но и живое как-то так, наполовину. Может, правильнее «охотник на вирусы»? Хотя нет, тоже как-то не по-русски.