Укус змеи (сборник)

Полученной информацией бабушка осталась довольна, сменила гнев на милость, отпустила Эда, который побежал объясняться с Анютой. Бабушка открыла окно, чтобы подслушать, но слов в быстрой визгливо-возмущенной речи внучки было не разобрать, как и в басовитых «бу-бу-бу» Эда. Только и услышала его восклицание: «Как экстрасенс я тебе интересен, а как нормальный человек нет?!»

Бабушка, улыбаясь, мыла посуду.

— Чисто Шурик, — сказала она вслух.

Вспомнила гайдаевский фильм про приключения Шурика. Там студенты тоже в ясновидящих играли. А закончилось все поцелуями. В жизни, как и в кино, у молодежи все заканчивается одинаково.

2010 г.

Стоянка запрещена

По дороге домой, в девятом часу вечера, Николай остановился, чтобы купить сигареты. Киоскерша заявила, что сдачу с сотни может дать только мелочью, и долго ее отсчитывала. Николай сгреб монеты и оглянулся — его машины не было. Две минуты назад стояла с включенным мотором, а сейчас испарилась. Вот она была, и нету. Николай вертел головой, точно его «Форд» мог самостоятельно отъехать на десять метров в сторону. Машину угнали вместе с портфелем, где находились важные служебные документы и ключи от квартиры, с висящим на подголовнике пассажирского сиденья пиджаком, в карманах которого лежали паспорт и бумажник с банковскими карточками, а также сотовый телефон.

Покрутившись на месте, похлопав глазами, Николай почувствовал себя голым и беспомощным, как только что родившийся младенец. Две минуты назад Николай был уверенным и успешным бизнесменом средней руки, а отняли у него тачку, деньги, телефон, документы — мгновенно превратился в растерянного неудачника. Страшно было представить, какие последствия повлечет утеря документов, сколько хлопот предстоит, чтобы получить новый паспорт, а потом таскаться с ним, переоформляя счета в банке, уставные документы фирмы… Тихий ужас, он же — идиотизм: потеряешь уйму времени и нервов, чтобы из букашки стать человеком с бумажкой. Откуда это? Детская присказка: без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек. Николай смеялся, услышав это от восьмилетней дочери, которая своим куклам «паспорта» выписывала. Уже и дети в бюрократов играют. Более всего жаль машину, за которую, кстати, еще по кредиту не расплатился.

— Пока вы сдачу отсчитывали, — вернулся Николай к киоскерше, — у меня машину угнали.

— Да? — с интересом спросила она и тут ощетинилась: — Я-то при чем?

— При том! Где здесь милиция?

Два с лишним часа, которые он провел в отделении милиции, лучше вычеркнуть из памяти, потому что помнить об унижениях вредно для психики. По идее правоохранительные органы существуют, чтобы преступления, над нами совершенные, раскрывать, а чувствуешь себя просителем, который Христа ради милостыню просит-вымаливает. И усталые стражи порядка шпыняют тебя от одного сотрудника к другому, заставляют подолгу ждать аудиенции. И клянчишь ты как сирота — вернее, как арестованный, — дать тебе по телефону позвонить. Ведь надо банковские карточки заблокировать, со страховой компанией связаться. А телефонов ты, конечно, не помнишь. Кто помнит эти телефоны наизусть? Надо череду звонков проделать, чтобы с нужным оператором связаться. И смотрят на тебя, как на расхитителя их телефонного счета. Как же! Линию занимаешь, когда о преступлении века могут сообщить. Про твою угнанную машину и не подумали с ходу информацию вбросить. Даже взятку не дать, потому что в кармане шестьдесят рублей пятьдесят копеек — сдача за сигареты, будь они прокляты вместе с киоскершей! Не курил бы — машину не угнали бы. Жена давно просит, про вред табака для здоровья статейки подсовывает. Узнает обо всем — а куда деться, узнает обязательно! — упреков не оберешься.

Из милиции Николай вышел в той стадии тихого бешенства, которая следует за невозможностью выплеснуть эмоции. Так затычка в ванне не дает слиться грязной воде, так заклинившееся пороховое ружье грозит разорваться у тебя в руках — так люди впадают во временное помешательство.