Укус змеи

– С виду ты не похож на влюбленного идиота.

– Я им и не был, – брезгливо скривившись, Вильям глотнул пива и пренебрежительно хмыкнул. Пожалуй, он прав. Эгоистичный мужлан, вроде него, мог боготворить разве что себя. – Тут нечто иное. Нездоровое пристрастие, наркотик. Необходимость быть рядом до буквально физической ломки. Эта женщина не просто манила и подчиняла своей воле. Я не слабохарактерный, легко распознал бы обычное влечение. Нет. Она обостряла чувства, заставляла верить, что рядом с ней ты способен свернуть горы. И мне это нравилось. Я связался с Мелиндой осознанно, зная, каков будет результат.

– История стара, как мир, – я завела глаза и показательно зевнула. Типичные рассказы в начале карьеры я слышала через раз. Одна дуреха уводит мужа у другой, используя зелья или привороты какой-нибудь посредственной колдуньи. Когда чары неминуемо развеиваются или принимают неожиданный оборот, о чем корыстная карга, конечно, умалчивает, сказка исчезает. Мужчина либо возвращается к жене, либо его любовь становится такой навязчивой, что девица сбегает сама. – Ради роковой прелестницы ты, конечно, бросил Анезку, а затем негодяйка бросила тебя, – предположила я самый ожидаемый итог, с досадой подозревая, что тащила морозить задницу зря.

– Я не горжусь своим поступком.

– Дружок, такие дела не для меня. Слишком скучно и просто.

– Мне инкриминируют убийство, а не измену. Так что наберись терпения и дослушай до конца.

– Точно, у нас же труп. Так кто из них?

– Третья.

– Ого! Я смотрю, сойдя с праведного пути, тебя понесло во все тяжкие. Ладно, временно заинтриговал. Продолжай.

– Сначала мы встречались пару раз в неделю. Затем три, пять, пока свидания не переросли в ежедневные. Работа и дом стали казаться скучными, ничего не значащими и отошли на второй план. Но только для меня. Вечно отстраненная, привыкшая доминировать, Мелинда ни разу не показала привязанности или симпатии. Из-за ее непреклонной сдержанности я не мог решиться признаться Анезке в измене. Спустя пару месяцев странных зависимых отношений, моя черствая леди, неожиданно предложила сбежать. Она заявила, что устала делиться с женой и, что я принадлежу только ей.

– Естественно ты согласился. Ведь ты же «не был влюблен», – съязвила я, до чертиков желая задеть самовлюбленного мерзавца.

– Ты смеешься, но я не против, – Вильям виновато опустил плечи. – Мне тяжело описать, что я испытывал, но точно знаю, чего боялся. Не потерять любовницу или то, что между нами возникло, будь то страсть или эйфория. А утратить ощущения, что она давала. Рядом с ней мне казалось: я всесилен. Не просто человек, а нечто большее.

– Мне жаль Анезку, – поджав губы, я отчетливо представила серое невзрачное создание, рыдающее в подушку. – У бедолаги не было шансов. Кем бы ни оказалась роковая незнакомка, она обладала огромным влиянием на людей. – Пока я могу лишь предположить, с кем ты столкнулся, но мне уже интересно.

– Ты не поняла. Дело не в Мелинде. Да, меня бросили, но заслуженно.

– Она ушла после того, как узнала, что ты кого-то убил? – после утвердительного кивка, ухмылка сама расползлась по лицу. Было приятно осознавать, что между ними не было настоящей связи. – Должна признать, что ошибалась. Это точно не любовь. Иначе мерзавка не оставила бы тебя в сложной ситуации.

– Не называй ее так. Перед уходом Мелинда пыталась помочь. Если бы не она, тебя бы здесь не было.

– Какая честь. Это лишь подтверждает, что девица не та, за кого себя выдает. Так что я буду «называть» вас так, как считаю нужным: наивная курица-жена, стервозная охотница за чужими мужиками и мудак, не способный совладать с раздутым эго.

– Считаешь, ты – безгрешна?! – резко перегнувшись через стол, Вильям оказался в нескольких сантиметрах от меня и опасно оскалился. На пол полетели пустые бутылки, но никто из нас не отреагировал. – Я терпел Анезку восемь долгих лет и, уходя, постарался как можно мягче объяснить, почему мы не можем быть вместе. Я пытался стать хорошим мужем, но пресная обыденная жизнь не для меня. Нет ничего плохого в том, что я освободил нас обоих.

– Возможно «свобода» нужна была лишь тебе.

– И это значит, я должен был, вопреки желаниям, продолжать бессмысленное сосуществование с нелюбимой женой?

– Ты мог не мучить вас обоих с самого начала.

– Тебе-то откуда знать, что правильно, а что нет? Посмотри на себя. На лице написано: ни друзей, ни семьи, ни тем более любви или страсти. Одинокая, жаждущая внимания, девочка, рьяно мечтающая, чтобы ее заметили. Тебе ли рассуждать о взаимоотношениях?

Я налилась кровью. Еще никто никогда не смел разговаривать со мной в подобном тоне. После первого шока в голове разразился бунт. Одна часть меня хотела прибить нахала на месте. Вторая старательно подавляла первую, убеждая, что он прав, а Искушаемые за истину не наказывают.

– Ты хоть представляешь, кого оскорбляешь? – единственные слова, что в смятении я смогла выдавить непослушным языком.