Укушенная

Прижимая к себе книги, я, переведя дыхание, вошла в шумный класс. Как только моя нога переступила порог, воцарилась гробовая тишина. Десятки пар глаз уставились на меня, будто на кинозвезду, из-за чего я машинально пригладила рукой свои волосы до плеч. Провела по воротнику клетчатой рубашки и спустилась ниже к тёмно-синим джинсам. Я оглядела всех присутствующих: они неотрывно смотрели на меня, когда первой зашевелилась Ширли Бенсон — темноволосая подружка Энди Мартина. Она начала негромко напевать песню Мадонны о девственности. Спрыгнув со стола, она села на стул и отвернулась. Я глядела на неё, не понимаю, что же происходит.

— Привет, Карла! — ко мне обратился Энди, улыбаясь.

— Привет, — ответила, направляясь к своему месту.

Софи немного испуганно бросала в мою сторону косые взгляды. Я хотела спросить, в чём дело. Только не сделала это, помня вчерашнюю сору.

Все снова оживились и принялись за свои дела.

Оглядев своё место, я не понимала, откуда ждать подвоха. Положив книги на стол, я заметила лист бумаги, оторванный из записной книги. Наклонившись, я подняла его. Моё сердце бешено заколотилось. Я знала этот прямой почерк, и он — мой. Двойными красными полосками подчёркнута фраза: «Мне уже почти девятнадцать лет, и я понимаю, что девственность — это, как болезнь».

Всё вмиг поплыло перед глазами. Мне становилось плохо с каждой прочитанной строчкой. Строчкой из моего дневника. Как он оказался у них?

В тот момент я слабо соображала, чтобы найти виновника. Но он там был. Среди всех тех уродов. Сжав в руке листок, я, схватив свои книги, поспешно покинула класс, слыша в след громкий смех.

Меня всю трясло, как в лихорадке, когда я искала дневник. Кто мог так со мной поступить? О нём никто не знал. Даже Софи, а моей девственности и подавно.

Сев на кровать, я громко зарыдала и плевать, что могут услышать. Как теперь быть? Я не смогу и носа сунуть в аудиторию, боясь того, что ещё может всплыть на всеобщее смотрение. Там писалось не однократно, как я их ненавижу.

Мне конец!

Поднявшись на ноги, я заметалась по комнате, как загнанный зверь. Кто? Я знала, зачем они украли его, чтобы насолить. Только кто узнал и нашёл его? Софи! У неё имелись на то причины.

Нашла я подружку в кафетерии. Сидя в компании Марии, нашей общей соседки по комнате. Я раньше не замечала, что они могут так сблизиться в плане дружбы. Меня это удивило и подтвердило подозрения. Сначала — неожиданная новость о свидании с Крисом, теперь — общество Грейвуд.

Они так и не заметила, когда я подошла к ним ближе. Меня распирало от гнева и негодования. Плевала я, что на нас могут смотреть все те, кто находился в тот момент за соседними столиками.

— Я не думала, что ты такая же, как и они! — громко произнесла я, хлопнув Софи по плечу. Вздрогнув, она испуганно посмотрела на меня.

Мария резко поднявшись и прихватив поднос, сказала:

— Мне пора. Ещё увидимся Софи.

Под моим тяжёлым взглядом она поспешно отвалила. Как только она отошла, я села на её место напротив немного ошарашенной подруги.

— Как же я тебя ненавижу! — процедила я сквозь зубы, глядя подруге в глаза.

— Карла, я…

— Я тебе верила, а ты…

Замолчав, не могла больше сдерживать слёзы. Уж очень сильно я была встревожена и поражена до глубины души поведением Софи.

— Карли, я не понимаю, — Софи коснулась моей руки.

Я сбросила руку подруги, стирая со щёк слёзы. В тот момент мне хотелось ударить Софии, потребовать сознаться в содеянном. Я набросилась на неё с криками.

— Признайся! Это ты украла дневник! — кричала я, схватив её за рукав джемпера.

Сидевшие за другим столиком две девушки оглянулись на нас. Софи, посмотрев на них, извинилась. Поднявшись из-за стола, и схватив меня под руку, не громко произнесла:

— Не здесь. Идём!

Не знаю, но в тот момент я, не сопротивляясь, пошла с ней. Не задавая лишних вопросов. Куда? Зачем? Почему?

— Софи. Софи, — шептала я всю дорогу, глотая слёзы.

Она притащила меня в пустой кабинет по английскому языку и только там, отпустив, прикрыла дверь.

— Зачем ты это сделала? — спросила, как только мы остались один на один.

Прислонившись спиной к двери, подруга, взглянув мне в глаза, ответила:

— Я не делала того, в чём ты меня обвиняешь.

— Не верю!

— Как тебе ещё объяснить? Я не понимаю, в чём моя вина.

— Это ты украла мой дневник! Я знаю.

Опустив глаза, Софи оттолкнувшись от двери, сделала шаг в мою сторону. Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, отступила назад. Остановившись, подруга сказала:

— Ничего твоего я не брала. Почему ты решила, что это я?

— Ты предала меня! — выпалила на одном дыхании.

Сложив руки на груди, она спросила:

— Ты о свидании с Крисом? Нет у нас ничего. Я отказала ему.

Я ей не поверила. Зная Софи настолько хорошо, я не могла не заметить, как она нервно постукивает пальцем по руке. Изобразив на лице подобие улыбки, я прошипела:

— Ложь. Ты поступаешь точно так же, как и они!

У меня началась истерика. Столько накопленной боли и разочарования выливалось в истерическом крике и конвульсиях. Я не исключение из этих правил. Я человек. Человек — интроверт.

— Карли!