Укуси меня

- Шаааакс, все ждут! - его зовет братец. Посторонний голос отрезвляет нас, прерывает разговор по душам. Шакс рукавом стирает капли с лица, согласно кивает брату

Присматривается ко мне, а потом к брату. Теплая ладонь обхватывает мою и тянет за собой по направлению к длинным диванам, стоящим в углу зала, где находятся хорошо мне знакомые «проверяющие». На диване больше никого, кроме троих Самцов.

Шакс целенаправленно идет через весь зал, таща меня за руку. Возле дивана останавливается, сразу слышит комментарии по поводу своего грязного облика, но Ситхе легко отбривает, отвечая, что нечаянно пролил. Гости, не слишком заинтересованные ритуалом, продолжают выпивать и вести непринужденные беседы, а заинтересованные, конечно, смотрят на нас, ведь действие началось. То, чего они ждали - начинается. Один Самец хватает мою руку и, развернув меня, резко тянет на себя. От чего я падаю к нему на колени. На бедра, непосредственно на возбужденный и готовый к бою член. Странно, несмотря на падение, я все еще держу руку Шакса и он не отпускает.

Самец, на котором сижу, обнимает мое тело, две ладони кладет на грудь и жестко сминает до болезненных прострелов, затем наклоняется назад на спинку дивана и тянет меня за собой, так чтобы я удобно легла на него спиной. Тянет…тянет меня до конца на себя. Я послушно укладываюсь. Затем разворачивает мое лицо и языком проводит вдоль шеи, собирая мой вкус кожи. А Шакс Ситхе стоит прямо над нами и просто наблюдает. Как на картину, висящую в этом зале. Как на предмет.

Кровь превращается в ледяную водицу. Она больше не греет тело. Наоборот кажется, что я внутренне замерзаю и покрываюсь холодной прочной коркой изо льда.

Сил держать руку Шакса больше нет. Она, как плеть, обреченно соскальзывает из пальцев Шакса и падает на мое колено с легким стуком.

Больше нет связи, нет контакта тел.

Я обреченна на жестокое поражение. Сердце ноет, его пульсация простреливает и заставляет дрожать, словно его отбили многочисленные молотки и превратили в кровавое месиво. Даже когда увидела свое изуродованное лицо, то не было такого ощущения. Тогда не страдала моя честь. Тогда я могла гордо держать голову, хоть и о многом сожалела и называла себя дурой, но теперь не могу. У меня отнимают последнее - честь.

Я просто бездушный сосуд, которым будут пользоваться для получения сил.

От осознания этой простой истины начинаю физически дрожать, тело сотрясается в нервных конвульсиях, мощные импульсы бьют по нервным окончаниям.

Срываются личные тормоза. Внутренняя дверь, скрывающая эмоции, сходит с петель и выпускает мой ураган.

Чувствуя на себе уже три пары похотливых рук, которые задирают платье, из меня вырывается истошный вопль, после которого я резко вырываюсь и подскакиваю с мужских колен. Наверное, перевертыши не ожидали столь резкой реакции с моей стороны, поэтому отреагировали с опозданием и не успели остановить. Один хватает за подол платья, пытаясь вернуть на место, но мне удается вырвать одежду. Я врезаюсь спиной в Шакса, но отпрыгиваю от него, после чего начинаю пятиться назад. Как можно подальше от диванов. Три Самцы ухмыляются и кивают головой на диван, молчаливо приказывая вернуться.

Я отхожу и смотрю на Шакса и вместо него вижу исчадие ада. Сатану в человеческом обличие. Как уже говорила, он давно не человек. Медленно отхожу, пячусь назад, создаю между нами расстояние. Чтобы целый мир нас разделил. Хочу чтобы океаны и моря встали между нами, горные хребты и миллиарды перевертышей разделили и больше никогда не соединяли.

Неловко врезаюсь спиной в чистокровных перевертышей-гостей, но они не ловят, не обращают особого внимания, не пытаются остановить жертву, ибо не зачем. Далеко не уйду, не сбегу.

В голове происходит щелчок, после которого ощущаю в себе изменения. Ломаются кости, смещаются внутренние органы, что свидетельствует о смене облика. Разворачиваюсь. Нахожу взглядом стол с закусками и направляюсь туда, громко цокая по полу босоножками на высокой шпильке. Находу снимаю обувь и отшвыриваю в сторону, чувствуя внутреннюю слепящую боль от расширения реберной дуги. Подхватив подол шикарного длинного платья, забираюсь на стол и встаю в полный рост, привлекая к своей персоне внимание чистокровных перевертышей. Пинаю тарелку с горячими закусками, освобождая себе побольше места. Пусть все увидят последние секунды моего сознания, прежде чем оно погаснет.

Опасные хищники поворачиваются, заканчивают повседневные разговоры. Замирают с напитками в руках. Хмыкают над поведением глупого морфа, ведь она глупо оттягивает неизбежное.

Мое сердце медленно костенеет, покрывается прочной коркой льда.

Сознание гаснет, словно отключили лампочку и теперь перед глазами сплошная темнота.

POV Мора - мужчина