Укуси меня

Мы молча оцениваем друг друга, подготавливаясь к схватке. Меня интересует один вопрос - меня убьют, если не выпущу Мору. Пистолет хорошо греет поясницу. Шакс сразу обозначает границы или быть точнее - отсутствие границ. Либо Мора остается жить, либо никто. Он предпочтет убить и меня. Ну, что ж, угроз я не боюсь. У меня тоже есть чем удивить чистокровного. Интересно, они будут просто бить и кусаться, пока не отдам Мору.

- Приступим к сути вопроса. Мору возвращать ты не собираешься, я правильно понимаю? - я киваю, молчаливо подтверждая вывод. А из самого рвется хохот. Глупый вопрос, ведь ради своей свободы я грохнул половину клуба. Надо быть идиотом, чтобы поверить, что я отступлюсь от намеченной цели. Шакс тем временем продолжает меня запугивать:

- Ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя до тех пор, пока не увижу настоящую Мору? - ожидаемо именно он привычно для себя берет роль главного. При разговоре, неизменно смотрит сквозь меня. Как через пустое место. Другие личности для него не имеют значения.

- Догадался, - равнодушно отвечаю и развожу руки в разные стороны, имея ввиду «что поделать, если судьба такая». Помрем так с песней. Вообще, трое против одного не совсем честно, но примем к сведению, что Мора внутри меня служит гарантом некоей безопасности. Физически кобели сильно не растерзают мое тело... по крайней мере в начале. Только в том случае, если не достигнем компромисса.

Не могу понять, зачем позвали нежную Зару, напомнить мне о подруге, тайно влюбленной в того же чистокровного, в которого в детстве была влюблена Мора и которая всегда принимала сторону Ситхе и оправдывала его? Не совсем хороший ход, я бы сказал - прямо противоположный.

- Хорошо. Тогда приступим к «переговорам», - Шакс едва заметно кивает и не совсем понятно, кому это адресовано, ведь охрану мы предположительно оставили за двадцать километров отсюда? Настороженно оглядываю массивные стволы деревьев, анализируя возможна ли засада. Внутренне напрягаюсь, тут же незаметной проволокой обматывает шею, точно коркой льда покрывается кожа. Дышу урывками через раз и прислушиваюсь, ожидая реакции, действий, шороха в кустах, какому-то хитрому трюку. Готов к самому худшему проявлению агрессии. Издевательское слово «переговоры» гремит эхом в голове. Оно произнесено слишком надменно и сразу дает понять о бессмысленности переговоров.

Вскоре действительно слышу шорох в кустах, моя правая рука автоматически поднимается и не спеша, не привлекая особого внимания, движется к моей пояснице. В направлении пистолета, спрятанного за ремнем джинсов.

Как только из-за кустов выходит женщина в спортивном костюме, довольно взрослая, из меня вырывается вздох облегчения и рука медленно опускается от оружия.

- Кто эта старая клуша? - конечно, она не совсем старая, но просто что это за женщина. Я уж пересрал, порой не знаешь, что ожидать от ядовитой змеи, в какое место укусит.

- А ты подумал мы собрались тебя бить? - с неким превосходством спрашивает Шакс. И понимаю, что он получал искреннее удовольствие ощущая мой страх и напряжение перед неизвестностью.

Тетка оказывает весьма не робкого десятка, сразу отвечает на мою грубость:

- Мда… ты не отличаешься хорошим воспитанием, чего не скажешь о твоем отце. Истинный джентельмен и мама твоя имела утонченные манеры.

Родители? Признаюсь, эта мысль меня сбивает с проторенной дорожки. Меня внутренне начинает шатать из стороны в сторону. Это слишком неожиданный ход, мне не сразу удается справиться с воспоминания из детства, которые волной всколыхнулись во мне. но старательно прогоняю смятение и возвращаюсь на свой путь. Меня так просто не сбить с пути! Я старательно прогоняю внутреннее смятение, возникшее от встречи с теткой, знавшей обоих родителей.

- Эта женщина была лучшей подругой вашей матери. Давным давно я обещал устроить вам встречу, но в тот день что-то пошло не так. Помнишь? - поясняет Альберт.

Помню. Один я и Мора помним подробности той встречи, в результате которой мы встретились с Шаксом.

- Теперь нет необходимости в этой встрече, - поясняю очень грубо и холодно, поскольку при воспоминаниях о родителях портится настроение и шутить уже не хочется. Словно меня поглощает черная тьма, в которой я временно скрываюсь, плохо различая глухие голоса Альберта и незнакомой женщины.

Зачем ворошить прошлое? Нет нужды в нем, ведь родители давно умерли. Заживо сгорели в научном центре. Это Море заняться было нечем, кроме как ворошить змеиное гнездо и узнавать, по какой причине убили наших родителей.

Но тетка меня не слышит, а вновь упрямо заговаривает: