Улан 4 (СИ)

Переезд переездом, но и спускать венграм захват хорватских областей нельзя. Но и драться особо не хочется. Точнее, не хочется враждовать со всеми венграми. А если…

— Юрген, у нас контакты с противниками Миклоша есть?

— Как не быть, — оживился тот, поняв всю подоплёку, — есть, но они так… Рыхлые, друг с другом договориться не могут.

— А нам и не надо. На время смогут разногласия унять? Вот… Так что войска мы отправляем именно ради того, чтобы помочь им. Ну а спорные области — это так, вторично. Примерно так…

' — Миклош дурак и негодяй, сперва грубо отобрал у Хорватии, а значит — у всего Померанского Дома, земли, а потом ещё и оскорбил, показав венгров редкими невежами'. Потянешь?

— Нуу, в общем — да. Совсем уж гладко не выйдет, но основную долю недовольства за потери хорватских областей Венгрии перенаправить на Пальфи смогу.

— Ну вот и ладушки, — довольно подытожил император, — а я наверное съезжу в Петербург. Несколько лет не был, надо контакты обновить. Да! Ты подготовь наших купцов из тех, что Россией дела имеют. Я, пока там буду, кое — какие вопросы смогу порешать.

Известия из Парижа пришли буквально перед отплытием в Петербург. Дав измученному бойцу кошель с золотыми, Рюген коротко приказал лакеям:

— Отмыть наскоро, покормить чем‑то лёгким, да уложить спать.

Сам тем временем вскрыл пакет и пробежал глазами. Известия были… сильными — в Париже всё‑таки свергли короля. Свергли по — настоящему — Людовик теперь считался 'гражданином Бурбоном' и содержался под охраной в одном из маленьких дворцов около столицы.

Что характерно — желающих сражаться за него не нашлось.

— Ну совсем как Николашка, — хмыкнул попаданец и продолжил читать. Немногочисленные сторонники вроде как собирались что‑то делать, но степень серьёзности их намерений была пока не ясна — то ли пойдут 'В наш последний и решающий бой', то ли постучат кулачками по груди и разойдутся со словами 'всё пропало'.

В самой же столице Франции заседал сейчас Революционный Комитет, действующий откровенно популистскими методами. Во всяком случае, зачем было сносить Бастилию, Померанский так и не понял — это уже давно был не 'символ режима и политическая тюрьма', а скорее музейная достопримечательность. Во всяком случае, узник в ней содержался всего один, а саму крепость планировали сделать музеем Средневекового Парижа. Ещё Революционный Комитет обнародовал списки агентов полиции и спецслужб… Ну это ни в какие ворота! Хотя… Что‑то такое Владимир помнил и во время революции 1917**… Ещё непрерывно… В самом деле непрерывно — посменно — заседал Революционный Суд, расследующий деятельность Бурбонов на французском троне. Ну а заодно — 'неправильных' аристократов. Были и правильные — среди революционеров хватало высшей аристократии***…

Революция была откровенно опереточной, но… Они и в двадцать первом веке чаще всего именно такие: с обвинением противника во всех смертных грехах, с трагическим изломом рук, с Молодыми Героями (желательно мёртвыми), с театральными постановками — где в главных ролях 'Разгневанные Граждане', с провокациями.

Именно так и 'раскачивают' толпу, заставляя людей делать непривычные вещи: шаг — и благонамеренный обыватель отправляется на митинг 'посмотреть', второй — и он принимает участие в демонстрации, третий — демонстрация оказывается несанкционированной, четвёртый… пятый… И вот он уже стреляет из мушкета по солдатам короля — своим соплеменникам. Это как секс с девственницей — предложи ей 'прыгнуть в койку' — и почти наверняка дело закончится пощёчиной, даже если сама девица ищет себе мужчину. А вот вежливое знакомство, свидание, цветы…

Усмехнувшись необычной аллегории, пришедшей в голову, Грифич продолжил читать. Французы, несмотря на все неприятности, ещё до Революции сумели подкинуть своеобразную 'бомбу — вонючку' англичанам — собрали несколько кораблей отмороженных революционеров — интернационалистов — из тех, что не принадлежали англичанам со всеми потрохами — и отправили в английские колонии, где вялотекущая Гражданская Война постепенно превращалась в нечто вполне серьёзное. Ну а один из агентов Венедии помимо сравнительно немногочисленных революционеров — интернационалистов — добровольцев, выпихнул в 'командировку' максимально большее количество людей, которые испытывали личную неприязнь к Англии. Вроде бы и не слишком много — в общей сложности французский 'десант' насчитывает чуть более пятисот человек.

Не самая большая цифра, но на американском континенте и белого населения было пока всего ничего. Тем более — людей с военным опытом. Учитывая, что среди восставших жителей Колоний практически не было людей с реальным боевым опытом… Хотя… Вспомнить эмигрантов из Германских земель… А тут ещё Франция дала американцам своеобразный кадровый резерв офицеров и сержантов. Гм… Учитывая, что в Колониях и без того весьма высок процент французов****, может получится достаточно интересно…