Улан

Муштра? Была, но совсем не такая, как он себе представлял. Никакого КМБ и прочей дедовщины, просто с ним начали заниматься: рубка, владение пикой, пистолеты, устав и прочее. Занимались индивидуально, и не только с ним. Задав прямой вопрос личному (!) «сэнсэю» Никифору – сивоусому и рябому вояке в возрасте за сорок, которого совсем недавно по каким-то «политическим» соображениям перевели в контубернию Русина, попаданец получил в ответ полный удивления взгляд.

– А-а, да ты ж немчин, у вас все по-другому, – быстро отошел «сэнсэй» и растолковал «политику партии»: – Эт пяхоту нужно учить сено-солома – там жа дурней набирают по рекрутскому набору, охотников мало. Ну и кого деревенский сход аль помещик в солдаты отдадут? Забияк, да дурней, да лентяев, да неуживчивых. Вот и держат в узде да сено-солома орут. А потом уж, когда замуштруют до потери сознания, становится проще учить – они свою придурь поглубже прячут. Ну тогда и без палок и кулаков дело идет. У нас же – только охотника, публика-то другая. Знаш, какой отбор идет? У-у!

Никифор важно уставился на попаданца и, подняв корявый палец, произнес:

– Мы единственный лигулярный уланский полк в Расее[11]. Понимаш?

Игорь понял и проникся – ему и в самом деле повезло. Он прекрасно понимал, что вряд ли выдержал бы пехотную муштру, и на попытку «сунуть в морду» покалечил бы «совальщика».

Пусть учеба была и индивидуальной, но легкой она не становилась – рубка, джигитовка, владение пикой, кистенем…

– Ты это, – воровато оглянулся Никифор серыми глазами по сторонам, когда вручил ему кистень, – понимай, что это не уставное оружие и нам не положено. Глаза закрывают, но при офицера2х не доставай, тогда им придется наказать тебя. Понимаш?

К концу лета курс «молодого улана» был освоен – все-таки основа имелась, да серьезная. Чисто технически парень мог дать фору большинству ветеранов, но вот на практике они то и дело подлавливали его на каких-то мелочах, которые можно узнать только на собственном опыте.

Вообще, в жизнь полка Игорь вливался неплохо – пусть и по-своему. Его упорно считали «немцем» (и это несмотря на имя!) и барином, но своим – правильным. Он охотно рубился с каждым желающим, щедро делясь приемами и уловками из спортивного фехтования, учил простейшим навыкам рукопашного боя… Словом, делал все, чтобы не скучать.

Привыкнув к адреналину, здесь он начал чувствовать себя как на пороховой бочке, появилась раздражительность, которую хотелось выплеснуть на окружающих. Если вначале положение спасала новизна обучения – та же джигитовка-вольтижировка была делом достаточно рискованным, а уж конный бой и подавно. Но мало, мало…

– Че скучаешь, – приятельски толкнул его в бок Андрюха.

– Да тошно, – честно ответил попаданец, – я привык к… риску, в общем.

– Эт тебе кулаки почесать надобно, – по-своему понял его сослуживец.

– С кем?! – аж взвыл парень. – Найди мне таких!

Это и в самом деле стало проблемой – по местным меркам, рукопашником он был запредельно высокого уровня.

Вот в конном бою Игорь уступал большинству ветеранов, но последние брали опытом, умением «чувствовать» лошадь[12]. С лошадьми же у него было пусть и очень неплохо, но до уровня «хорошо» пока далековато. Там же, где требовались личные качества и атлетизм, парень безусловно лидировал. Но…

Вот, например, упражнение, когда, стоя на раскачивающемся бревне, нужно было пикой попадать в такую же раскачивающуюся мишень или какие-нибудь мячи, скрученные из тряпок, он проделывал блестяще, но верхом на лошади – значительно хуже. Увы, но лошадь не спортивный тренажер и имеет собственный характер – свой у каждой.

В город молодых пока не выпускали – что-то типа карантина. Карантин этот не для того, чтоб не сбежали, а чтоб полк не опозорили. Если попаданец выглядел вполне браво и мог дать отпор любому забияке хоть на саблях, хоть на кулаках, да и при общении с вышестоящими бы не растерялся, то вот остальные новобранцы… Тут все печальней – не зря считалось, что для обучения нормального кавалериста нужно не менее двух лет. Чтобы те не выглядели ряжеными, да с самооценкой еще не все в порядке, да… Да много такого набиралось.

– В город хочешь? – неожиданно обратился Никифор. – Я с капралом поговорил, тот с поручиком. Со мной или с кем-то из стариков можно. Потом и сам будешь ходить – как освоишься.

Никифор и сам давно уже должен был получить звание капрала, как и многие другие старики. Однако по какой-то причине начальство считало важным иметь дефицит унтерских чинов. Так что старики командовали, но официальных званий не было. Почему – они вроде как не знали, какая-то «высокая политика» офицеров полка.