Уланы Цесаревича Константина

Война за свободу Европы перенесла наши армии на поля Германии, которая, с приходом Русских, поднялась против ненавистного владычества Наполеона. Прусаки и Австрийцы, недавние наши подневольные враги, силою счастливых обстоятельств, сделались добровольными союзниками императора Александра. Уже более семи месяцев с переменным счастьем длилась борьба, прекращенная только на несколько недель перемирием которое кончилось в начале августа 1813 года. Первое столкновение противников после перемирия произошло под Дрезденом, но исход двухдневного сражения (14-го и 15-го августа) был неудачен для союзных войск, которые должны были выдержать опасное и трудное отступление через горную н лесистую страну в Богемию. Корпус маршала Вандамма стремился преградить им путь отступления, спеша занять город Теплиц, а граф Остерман-Толстой на каждом шагу, в течение двух дней, с честью противоборствовал этому стремлению, причем полки нашей 1-й гвардейской пехотной дивизии покрыли себя неувядаемою славой. 17-го августа лейб-уланский полк, в составе главных сил союзников, вступил в теснины Богемских гор. Кремнистая дорога, изрытая частым движением войск и обозов, а также водомоинами вследствие проливных дождей, страшно утомляла людей и животных. Но присутствие цесаревича, который почти весь путь следовал при своем полку, поддерживало в эскадронах дух бодрости. Уланы вместе с лейб-драгунами шли в голове наших резервов. Спускаясь с лесистого гребня Гейерсберга в Теплицкую долину, заметили они влево от дороги облака дыма, которые первоначально были приняты за дым бивуачных костров, но вскоре донесшийся гул выстрелов объяснил, в чем дело. В это время прискакал от государя генерал Дибич и передал уланам и драгунам Высочайшее повеление поспешить на место боя. Дибич сам повел эти два полка на полных рысях по дороге к Цинвальду и, пройдя его, повернул с узкой тропы налево. Спустясь в долину, оба полка почти в карьер прискакали к рядам русской гвардии, которая под начальством Остермана уже около двух часов напрягали все усилия, чтобы сдержать напор вдвое сильнейшего противника. Сражение, меж тем, достигнув высшей степени упорства, перешло в ожесточенный штыковой бой.

После долгого ненастья, еще с утра взошло ясное солнце, и поднявшийся туман, по выражению очевидца,[63] как занавес в театре, раскрыл величественную панораму окрестностей с их лесистыми холмами, оврагами, ручьями, разбросанными деревнями и цепью высоких гор, терявшихся в дальней синеве. Посреди этой прекрасной декорации светлою лентой извивалась шоссейная дорога, ведущая из Кульма в Теплиц, а по обеим сторонам ее, на бледно-зеленеющем фоне, в пороховом дыму, темными пятнами рисовались две близко сошедшиеся линии противников.

Около пяти часов дня[64] все наши резервы были уже введены в жаркое дело. Нетронутою оставалась про запас одна только рота его величества Преображенского полка. В это самое время на поле битвы прискакали два полка, приведенные Дибичем, и стали в эскадронных колоннах между небольшим леском и шоссейною дорогой.

Завидя своих улан, цесаревич подъехал к обоим полкам и, поздоровавшись, сказал:

— Ну, ребята, не выдавай! Я всегда надеялся на вас!

Задушевное «рады постоять за Царя!» было громким ответом на это приветливое слово.[65]

Между тем Вандамм вознамерился решительным ударом сломить геройскую оборону нашей пехоты и пустил вперед две сильные, густые колонны, приказав им пробиться сквозь нашу линию между левым крылом и центром.

Колонны двинулись, овладели селением Пристен, прорвались в назначенном для того пункте и, выйдя сквозь лесок из-за оврага на равнину, кинулись на батарею Байкова, громившую их картечью.

Казалось, вот-вот уже верный и окончательный успех ожидает противника, — но в этот решительный момент генерал-майор Дибич развернул лейб-улан и драгун, не дожидаясь приказаний. С одной стороны трубы гремели атаку, с другой — неприятельская пехота двумя громадными массами мерным шагом грозно наступала с барабанным боем. Дибич во главе двух приведенных им полков первым понесся в атаку. «То была самая блистательная минута битвы», замечает историк.[66] Генерал Ермолов, также описывая ее в своем донесении, говорит, между прочим: «лейб-гвардии уланский и драгунский полки с невероятным стремлением ударили на колонны. Одна скрылась в лес, другая огонь дерзости угасила в крови своей. Охваченная со всех сторон, легла мертвая рядами на равнине».[67]

Этою атакой, в которой мы захватили 500 человек в плен, закончился первый день Кульмского боя. Еще некоторое время продолжалась канонада, но Вандамм не возобновлял наступления, и таким образом около шести часов пополудни бой с обеих сторон прекратился. В восьмом часу пришел Милорадович, а вскоре вслед за ним подоспели еще другие, свежие силы.