Улавливающий тупик

Мы выключили видео и пошли к Головлевым. У них во дворе собрались почти все жители деревни, состоявшей всего из трех домов, если не считать нашего. На скамейке сидел гармонист, мужчина лет сорока, с которым мы знакомы не были. Рядом с ним сидел Виталик, и лежало нечто большое и черное, похожее на пятьдесят килограммов картофеля. Это нечто издавало нечленораздельные звуки, в которых любопытство сочеталось с досадой из-за невозможности принять участие в происходящем, и при ближайшем рассмотрении оказалось Ереминым. Напротив них в отдалении стояли Николай Иванович с Настей и тетя Шура, жена Еремина. Они образовали круг, в центре которого плясали тетя Люда с Машей. Когда мы пришли, возникла неловкая пауза. Гармонист продолжал играть, но Николай Иванович больше не пел, тетя Люда с невесткой приплясывали, глупо улыбаясь, и все виновато поглядывали на нас, словно стесняясь своего веселья. И тогда я пустился в пляс с тетей Людой и Машей и запел:

Смотрит девица в окно
и на солнце ленится.
Кто допрыгнет до нее,
тот на ней и женится.

Эх, дужка ведра,

буду прыгать до утра!
Эх, дужка ведра,
буду прыгать до утра!

Разбежался, прыгнул, раз —

ухватил за косу.
А коса оторвалась,
я остался с носом!

Эх, Васька-матрос,

а зачем мне без волос?!
Эх, Васька-матрос,
не нужна мне без волос!

Обстановка сразу разрядилась, и мы еще полчаса по очереди орали, вспоминая всяческие частушки. Потом тетя Шура попрощалась и потащила мужа домой, который нечленораздельно протестовал, очевидно, опасаясь, что пропустит что-нибудь важное.

— Пора и нам домой, — сказала Кристина.

— Да погоди ты, — всплеснула руками тетя Люда. — Еще чайку попьем. Пойдемте-ка в дом.

— За знакомство по рюмочке опрокинем, — предложил гармонист.

— Только недолго, — согласилась Кристина.

Все пошли в дом, а Денис потянул меня за рукав. Мы отошли в сторону.

— Слушай, Михалыч, — зашептал он, — нужно поговорить с ними. Может быть, у них какие-нибудь старые иконы имеются.

— Ну и что? — не понял я.

— Что-что! Может, они продадут их по дешевке.

— С каких это пор ты занялся иконами? — удивился я, и мы пошли в дом.

Однако Денис всерьез озаботился новой идеей, и, после того как мы пропустили по второй стопке «Орловской», он спросил у тети Люды: нет ли у них в доме старинных икон?

— Да что ты, — махнула рукой тетя Люда, — у нас их еще два года назад отобрали.

— Как это? — удивленно воскликнула Наташа.

— Да очень просто, — ответил Виталик. — Целая банда приехала на трех машинах.

— И что? — спросил я.

— Прошлись по избам и все иконы отобрали, — мрачно сказал Виталик.

— Вот это да! — протянул Денис, разочарованный тем, что его новый бизнес подрубили на корню таким бесцеремонным образом.

— У нас, правда, осталась одна картина, — сообщила тетя Люда. — На нее никто не позарился, а картина-то стоящая, старинная, лет двести ей будет. Хотите — покажу.

— Покажите, конечно, — откликнулась Кристина.

— Сейчас принесу, — с этими словами тетя Люда скрылась за печкой в закутке, отгороженном занавеской.

Оттуда послышался утробный вой хозяйской кошки, видимо, не одобрявшей идею показывать старинную реликвию первым встречным.

— Кыш, нечистая! — прикрикнула тетя Люда.

Из-за занавески выпрыгнула кошка, а за нею вышла хозяйка с картиной в руках. Это был мужской портрет, размером приблизительно семьдесят сантиметров на пятьдесят, написанный маслом на холсте. Тетя Люда водрузила его на стол, отошла на несколько шагов и, слегка наклонив голову набок, окинула оценивающим взором свое сокровище. С картины на нас смотрел молодой человек, изображенный стоящим возле стола, на котором лежали какие-то чертежи. Он был одет в богатые одежды и смотрел на всех чуть свысока. Небрежным жестом правой руки он указывал на чертежи, словно они-то и давали ему право даже через двести лет смотреть на всех с непомерным чувством превосходства.

— А кто это? — спросила Кристина.

— Ой, это длинная история, — загадочно ответила тетя Люда, ей явно хотелось, чтобы мы упросили ее рассказать подробнее об этой картине.

— Ну, мать, оседлала своего конька! — воскликнул Виталик. — Я эти сказки уже сто раз слышал…

— Ты слышал, а люди нет, — осекла его Маша.

— Да ну, пойдемте во двор, — поддержал Виталика Николай Иванович.

И они вместе с гармонистом, прихватив недопитую бутылку «Орловской», пошли на улицу. Денис хотел было пойти с ними, но Наташа удержала его.

— Сиди, алкоголик! — шикнула она.

— Ладно тебе, Пух! — огрызнулся он. — В кои-то веки выпить нельзя!

— Перебьешься! — Наташа была неумолима.

— Да успокойтесь. Давайте лучше про эту картину послушаем, — Кристина повернулась к тете Люде. — Расскажите, пожалуйста, кто это нарисован?

— Да вам неинтересно будет, — замялась тетя Люда.

— Расскажите, мы все вас очень просим, — поддержал я Кристину.