Улей. Игра в кошки-мышки

Из разбитой техники вылезли мои спутники по автоколонне, которых уцелело, к моему удивлению, очень много. Вслепую застучали их автоматы. Иммунные не видели врага, но страх и адреналин не давал сидеть тихо, пока над головой летает смерть. Кто-то садил рожок за рожком в небо, пытаясь сбить дронов, пара человек, поливали вершину левого холма, заросшую кустарником, где так удобно сесть в засаду.

Помогать им я не собирался. Слишком неравные силы, поэтому и шансов нет на спасение, никаких. Человека три с моими способностями, могли бы переломить ход боя и вытащить зажатых у разбитых машин людей, один же я ничего не мог сделать, только отомстить… потом. Как мстят бойцы Янычара.

Я прополз уже почти весь холм в кювете, когда в трескотню автоматов вплелись негромкие, почти неслышимые хлопки.

Выглянув из своего укрытия, я увидел, как на дороге быстро распускаются фонтаны непрозрачного серо-белого дыма. Или газа.

На моих глазах Пузырь согнулся пополам, уронив оружие и прижав к лицу руки, когда его задело самым краем газового облака.

«Суки! Как тараканов… дихлофосом…», — в голове мелькнула мысль и тут же вылетела от сильнейшего удара по голове, уже почти потеряв сознание, я успел увидеть проскочившую надо мной стремительную крестообразную тень боевого аппарата. Взрыва от ракеты, осколок которой приласкал меня, я не увидел и не услышал… вот так, избирательно, поступил организм, в состоянии стресса.

Пришёл в себя от острой боли в колене.

— …е слишком ты его?

— Да плевать, очухается зато быстрей.

Чужие голоса звучали прямо надо мной, но казалось, будто нас разделяет стена, уж очень они казались какими-то глухими.

— Урод, вставай и вали дальше сам или я сломаю тебе сейчас коленную чашечку на хрен! Не притворяйся, что спишь, после моего коронного в колено только мёртвые ещё не вставали, — хохотнул незнакомец. — Учись, Санёк, пока я жив, когда бьёшь вот в эту косточку, то кажется, словно, тебе в колено раскалённый гвоздь резко вбили.

И вновь мою многострадальную ногу пронзила острая боль, заставив выдавить из себя стон.

— О-о, очнулся. Не повезло, Сань, а я уж хотел тебе предложить потренироваться на нём.

Открыв глаза, я увидел рядом с собой две мощные фигуры, похожие друг на друга, как близнецы. Такое сходство им придавало одинаковое снаряжение и оружие. Про себя я назвал их Правым и Левым, выделял лишь тем, что и Правого был обычный штык-нож с чёрной эргономичной рукоятью, а у Левого какой-то кинжал с латунной гардой и деревянной рукоятью.

— Встал! — рявкнул Левый и махнул рукой мне за спину. — Пошёл туда!

На ноги я поднялся с трудом из-за навалившейся тошноты и головокружения, да ещё ногу пробивало огнём от каждого неловкого движения.

— Врубай, Стас.

Только услышав эти слова, я в один миг понял, что ничего хорошего они мне не сулят. Так и оказалось: вокруг шеи полыхнула волна холодного огня… даже описать сложно те ощущения, которые я испытал. Дыхание перебило, челюсти свело так, что захрустела эмаль, в глазах вспыхнули сотни искр.

Застонав, я рухнул на землю, как подкошенный, под весёлый ржач внешников.

— Почему ещё мясо не в клетке?

Третий голос, похожий своей «глуховатостью», которую придавали герметичные дыхательные маски, на голоса левого и Правого, мигом остановил веселье бойцов.

— Тащ лейтенант, вот мы тут… это… регулируем мощность ошейника, — торопливо произнёс Левый. — Уже почти всё.

— Заканчивайте. Живо.

Как только офицер ушёл, меня в две пары рук рывком подняли с земли и как мешок картошки потащили к большому трёхосному грузовику с бронированной капсулой, выкрашенную в российскую «пиксельку».

Каждые несколько секунд шею сводила судорога, не дававшая сосредоточиться на своём Даре.

Внутри, грузовик был разделён на несколько отсеков без окон, обитых металлом со всех сторон, словно, разделочный цех на мясокомбинате. Сердце на мгновение тронула холодная костлявая рука страха, когда я представил, что меня вот-вот начнут пластать на куски и органы. К счастью (никогда бы не подумал, но это было так), здесь всего лишь был аналог автозака. В дверцах даже имелись наблюдательные окошки для надзирателей. Каморка, была размером два на два метра.

Ни скамеек, ни сидушки-лопуха не было и помине. Пришлось сесть на ледяной пол, обхватить колени руками и задуматься, содрогаясь через разные интервалы от электроразряда, посылаемого толстым ошейником, одетым мне на шею.

Прямо бешеный пёс со строгим ошейником в вольере, да и только. Ни оружия, ни ремня, все карманы вывернуты, а вот шнурки из одежды вытаскивать не стали, наверное, поленились. Или им плевать, если я решу с собой покончить?

Через несколько минут ко мне впихнули ещё двоих — пожилого мужчину лет пятидесяти и молодого парня, годов двадцати двух или трёх.

— Салам общий, — оскалился тот, что помоложе. — За старшего?

— Я тут первый, — скривился я. — А хотелось бы вообще не попадать.

— А ты по жизни кто?

— Да хватит уже тут язык ломать, говори по-человечьи, — произнёс пожилой, потом посмотрел на меня. — Я Дед Мазай, или Мазай, если проще, но не Дед — таких много, а я один.