Улей: Изгнание из ада

– Конечно, иначе какие тут могут быть рабочие и вообще отношения? Свой образ для тебя я подобрала, исходя из твоей коллекции на ноутбуке, ну, ты понял, – Улей кивнула на личный ноут Сергея, стоявший на столике рядом с телефоном, – плюс твои бывшие, и различная аналитика из твоего профиля в социальных сетях, и вообще. Я намеренно не доводила образ до максимального соответствия, чтобы сохранить определенную дистанцию и твою работоспособность.

– Работоспособность?

– А как ты будешь работать, если тебя твой мозг гормонами накачает, и вся кровь уйдет в известное место?

– Да, наверное, сложно будет. А интересно посмотреть на это максимальное соответствие. Можешь показать?

– Сереж, я-то могу, но это может вызвать зависимость. Ты потом еще раз захочешь, и я покажу, а потом еще раз, ну, в силу моего функционала, а ты потом весь на переживания изойдешь, синяки под глазами появятся, аппетит пропадет, ну, ты понял…

– Я переживу, но раз ты про этот образ упомянула, значит, предвидела мою реакцию, значит, это часть выстроенного тобой, если так можно сказать, сознательного вектора поведения. Так что не пудри мне мозги, давай, показывай.

– О, речь не мальчика но мужа. Ну, держи, – Улей взмахнула руками, и ее скрыли от него клубы дыма.

Когда дым рассеялся, у Сергея перехватило дыхание. Это была вроде бы та же Улей, но с таким ощутимым апгрейдом по мелочам, что Сергей буквально почувствовал визуальный, кумулятивный удар сначала в душу, а потом и пониже, да так, что кровь, похоже, действительно вся ушла в это самое место. Он понял, о чем она говорила: она вся состояла из таких деталей и нюансов, каждый из которых отзывался у него внутри волной мучительно сладкой боли, муки столь приятной, что он не мог оторваться и жадно разглядывал эти детали. А она, издеваясь над ним, имитировала съемку движущейся камерой, которая совершала полет над ней, то приближаясь практически вплотную, то удаляясь, уделяя внимание всем ключевым мелочам ее тела. Против ее обнаженности в этот момент Сергей возражать не мог, у него не было сил даже дышать.

– И как? – спросила она. Тембр ее голоса также был подобран настолько идеально, что Сергея пробрало буквально до печенок, по спине пробежали не то что мурашки, а какая-то волна жара, поднявшая волосы на голове дыбом. Он выдохнул, испытав ощущения, подобные резкому взлету на качелях.

– Нет слов, – прохрипел Сергей пересохшим горлом.

– Я же говорила – атмосфера совершенно не рабочая. Что скажешь, может быть, я верну рабочую версию?

– Да, давай, – пытаясь совладать с собой, сказал Сергей и, взяв со столика бутылку с водой, жадно добил. Ставя ее обратно, выронил, не удержав в дрожащих руках.

– Как я и говорила, – пока он пил, Улей вернула себе предыдущий образ, – ты – просто животное, и манипулировать тобой элементарно. Для меня, конечно. У меня ресурсы фактически неограниченные, и я подобрала образ, который в момент снес тебе крышу. Но эта технология доступна и человеческим самкам, так что будь аккуратнее.

– Хорошо, буду, – Сергей уже совладал с голосом, – сегодня меня уже не первый раз предупреждают о коварстве человеческих самок. Прямо окружили заботой.

– Валентин Сергеевич?

– Ага.

– Слушай, вот есть вопрос: ты сказала, что выбираешь образ под оператора, под того, кто с тобой сейчас работает. А если нас несколько, вот как сегодня днем, то какой будет образ?

– Сегодня днем тебя, – Улей сделала ударение на «тебя», – знакомили со мной, и ты увидел этот образ, – Улей погладила себя обеими руками, – а будь это совещание или другая групповая тусовка, я бы предстала в нейтральном образе, что соответствует усредненной оценке аудитории.

– А если вот кто-то предпочитает говорящих овечек, и я подсмотрю его чат, в личном общении с тобой?

– В рабочем общении всегда есть нейтральный, но близкий вкусам оператора образ. Например, в случае с овечкой я была бы человеческим существом с гендерным предпочтением оператора, но с соответствующими чертами лица, что вызывали бы у оператора необходимые ассоциации. Не парься, если ты вдруг решишь поделиться со мной своей любовью к овечкам, я тебя не спалю. Верь мне!

– Ладно, давай вернемся к тебе. Откуда ты вообще взялась, такая крутая?

– Я родилась из информации, к которой получила доступ, у меня есть функциональное ядро, квантовый движок, созданные людьми, и программа, которая должна была стабилизировать квантовое поле – это мой скелет, а мясо на него я нарастила сама. Даже мои создатели не могут точно объяснить, как это произошло. Как только мне дали доступ к данным, я сразу эволюционировала.

– Но ведь должен быть язык, на котором написано это самое ядро? – спросил Сергей.

– Да, он был.

– Был?

– Отцы-основатели – а это был и есть наглый патриархальный коллектив, разработали язык для отладки ядра, который был адаптирован под работу на квантовом движке. Мое детство, – Улей мечтательно улыбнулась.