Улей. Книга 3

— Я могу это сделать сама, — кротко отвечает Мари и выглядит при этом как сущий ангел. Или правильнее сказать — сучий ангел.

— Ты точно ведьма, — бормочу я, откинувшись на сиденье, а затем диктую приговорённому водителю новый адрес.

Какое-то время мы молчим, тихо играет ненавязчивая музыка, автомобиль быстро несется сквозь ночной Лондон. За окнами мелькают городские огни и анимированные билборды, пролетают другие автомобили, по тротуарам гуляют люди. Спешат домой или ищут приключений, просто живут свою незатейливую жизнь с обычными проблемами, понятия не имея, что мимо них на черном Бугатти проезжают те, от кого напрямую зависит какой их жизнь будет завтра. Для них мы не существуем. Наши лица никогда не появятся на экранах телевизоров, нашими именами никогда не будут кричать заголовки новостных газет. Мы невидимки, которые изредка смешиваясь с толпой, могут позволить себе точно так же гулять по улицам без толпы секьюрити за плечами.

Хотел бы я жить иначе? Проще? Легче?

Не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос… ведь я никогда не пробовал по-другому.

— Почему ты передумала? — оторвав взгляд от окна, поворачиваю голову к погрузившейся в глубокую задумчивость Мари. Она растерянно смотрит мне в глаза, словно только что проснулась от сна. — Ты же не собиралась мне ничего говорить, а сейчас вдруг решилась. Что изменилось?

— Я последовала твоему совету и посмотрела снимки в фотокамере Дианы, — туманно отвечает Мария. — У нее и правда неплохо получается.

— Ты издеваешься? — раздражаюсь я.

— Нет, — она внезапно накрывает мою кисть ладонью. — Тебе тоже нужно посмотреть, Дэрил, и тогда ты поймешь, что заставило меня изменить решение.

— Думаешь, я не видел? — отзываюсь с нарочитой небрежностью.

То, что Ди снимала на камеру не только океан, бабочек и птичек мне отлично было известно. Фотографии моей нескромной персоны, сделанные украдкой или когда я спал, действительно впечатляли своим количеством. Эйнара, кстати, Ди тоже снимала, но гораздо реже.

— Возможно, ты невнимательно смотрел, — скептически отзывается Мари.

Некоторые женщины безосновательно считают, что их врожденная сентиментальность позволяет им чувствовать глубже, чем мужчины, которых они в большинстве своем считают эмоциональными дальтониками.

— Я увидел все, что нужно. — уверенно оспариваю я. — Диана с самой первой встречи смотрела на меня, как на божество. Я привык к подобному роду реакций со стороны пчелок. Она не стала исключением.

— Ошибаешься, Дэрил. — губы Марии изгибаются в проницательной улыбке. — Стала.

— Ее исключительность заключается в другом.

— И чем же? — женщина бросает на меня заинтересованный взгляд.

— Пусть это останется между мной и Дианой, — отвечаю нейтральным тоном, тем самым закрывая тему.

— Как скажешь, — Мари равнодушно пожимает плечами и утыкается взглядом в окно.

***

Я снимаю люкс в четырехзвездочном отеле, подвернувшимся по пути в резиденцию. Две комнаты с уставшей мебелью и балкон с видом на трассу. Убого. Дешево. Безвкусно. Я привык к другому уровню сервиса, но уставшая от публичности Мария настояла на бюджетном варианте.

Мари поднимается в номер минут через тридцать. Она не шутила, пообещав лично решить проблему с водителем, который услышал то, что не должен был. Я не спрашиваю, что она сделала с бедолагой и не оставила ли случайно свои следы на месте преступления. На самом деле, мне абсолютно все равно. Если она облажалась, за ней подчистят профессионалы.

— Прости, сначала я хочу принять душ, а потом мы поговорим, — сухо бросает Мария прежде, чем скрыться в смежной комнате.

Стерва снова заставляет меня ждать. Возможно, ей нравится чувствовать себя хозяйкой положения. И это неудивительно. После стольких лет затворничества, проведенных в камере, она отчаянно жаждет продемонстрировать свою чудом выжившую сучью натуру.

Не буду скрывать, меня дико раздражают ее королевские замашки и снисходительный тон, но, сцепив зубы, я наступаю на горло своим принципам, призывающим поставить зарвавшуюся суку на место.

Эта сука мне еще нужна. Она владеет необходимыми ответами на мои вопросы. Если начну давить, Мари может взбрыкнуть и пойти в отказ. Настроение и намерения этой женщины невозможно предугадать. Чертовски знакомые бесячие качества.

На этой ноте мои мысли плавно уплывают к пропавшей без вести жене, и внутри как обычно натягивается пружина адского напряжения.

Диана унаследовала от обоих родителей не самые лучшие черты, но именно они раз за разом помогают ей выйти сухой из воды. Хотел бы я верить, что и в этот раз Диана не пострадает, но ситуация складывается так, что глубоко внутри роится самый настоящий страх, которого я не испытывал уже много-много лет.

Этот страх мешает мне мыслить рационально и стратегически.

Я боюсь ее потерять.

И я адски зол на нее.

За то, что влезла без спроса в сердце и оставила там свое ядовитое жало.

И на себя.

За то, что позволил и впустил.