Улей. Книга 3

— Только я имею право указывать тебе, — мужчина произнес это так, что у меня все волоски на теле встали дыбом, а сердце заколотилось, как испуганная птичка, запертая в клетку.

Незнакомец выпрямился и взял маму за руку. Не грубо и жестко, а почти так же, как это делает папа. Я пораженно и смотрела как её белые пальцы утопают в загорелой ладони чужака, и все внутри меня клокотало от гнева. Папа где-то в доме. Я должна была закричать и позвать его на помощь, но почему-то, стиснув зубы, молчала.

— Я вернусь, — прошептал мужчина, прежде чем покинуть мою спальню.

Мама тихо выдохнула, и я вместе с ней. Затем она взглянула на меня так как никогда не смотрела раньше. Ее глаза лихорадочно горели, почти так же, как у человека, который только что стоял рядом с ней. В них полыхали адский огонь, боль и гнев, и что-то еще, непостижимое, неподдающиеся объяснению. Я снова не могла дышать. На краткое мгновение мне показалось, что маму подменили, что чужак околдовал ее, украл у меня.

— Что такое, милая? — спросила мама, когда я, вскочив с кровати, подошла к ней, со всех сил обняла руками за талию и прижалась щекой к груди, где оголтело стучало сердце.

— Не уходи. Никогда не оставляй меня, — я тихо заплакала.

— Я здесь, котенок. Ну что ты, как маленькая. Куда я от тебя уйду? Ты самое дорогое, что у меня есть, — ласковым голосом утешала мама, нежно поглаживая мои дрожащие плечи.

— Кто этот человек? — запрокинув голову, спросила я.

— Обычный доктор, — после небольшой заминки ответила она и тепло улыбнулась мне. — Днем ты показалась мне такой бледной и вялой, что я забеспокоилась и пригласила врача.

— Как его зовут?

— Неважно. Ты абсолютно здорова, и у нас нет причин звать его снова.

— Но он сказал, что вернется, — возразила я.

— Тебе послышалось, Кая. Ты просто переволновалась. А теперь ложись в кровать и выпей свое молоко.

Я сделала так, как она сказала и почти сразу крепко уснула. Следующим утром случившееся показалось смазанным тревожным сном. На мой вопрос про ночной визит доктора, мама ответила тоже самое:

— Тебе приснилось, милая. Забудь об этом.

Я поверила.

И забыла.

Как в последствии делала много-много раз.

В дальнейшем, когда мама снова приносила мне перед сном молоко, я все равно чувствовала необъяснимую тревогу, вкус казался напитка горьким, а мамины глаза — грустными и виноватыми. Тем не менее, я опустошала кружку до дна и быстро проваливалась в сон.

Иногда пробуждаясь посреди ночи с бешено колотящим сердцем, тянулась к ночнику, включала свет и только потом осмеливалась взглянуть в сторону кресла, в котором боялась увидеть худощавый силуэт чужака. Убедившись, что в комнате никого нет, я снова с облегчением вырубалась.

С годами образ незнакомца окончательно стёрся из памяти, его заменили другие пугающие кошмары, в которых парили прекрасные белокрылые ангелы с пустыми черными сердцами.

Но сегодня, когда шкатулка кошмаров переполнилась до отказа, я почему-то вспоминаю самый первый. Проснувшись в холодном поту, подскакиваю на кровати и как в детстве, тянусь в темноте к спасительному ночнику. Вспыхнувший свет разгоняет темные тени, оставляя только одну. В кресле недалеко от плотно зашторенного окна мне мерещится тот самый чужак, когда-то пообещавший моей маме вернуться. Я уже знаю, что свое слово он сдержал и воплотил мой самый главный детский страх — забрал ее у меня.

— Эй, ты как? — доносится до меня сквозь монотонный гул знакомый голос…, и я просыпаюсь снова.

Сверлящая боль в висках, горящая огнем задница, стреляющие спазмы в мышцах, озноб, сухость во рту и множество других негативных симптомов. В памяти яркой вспышкой воскресают жуткие события последних часов, и я радуюсь, что, вообще, жива.

— Эй, ты снова перепутал имя, — сиплю в ответ, с трудом разлепляя глаза и стараясь не дышать в склонившееся надо мной лицо. Эйнар улыбается, не скрывая охватившего его облегчения.

— Хочешь воды? — заботливо спрашивает он.

Я согласно киваю. Потянувшись за стаканом к рядом стоящему столику, Эйнар открывает мне обзор на плотно зашторенное окно, часть стены, декорированной светлыми деревянными панелями и большое уютное мягкое кресло с пошарпанными подлокотниками. Не узнав обстановку, бегло прохожусь взглядом по всему видимому пространству небольшой, скромно обставленной комнаты, в которой я абсолютно точно нахожусь впервые.

— Мы не в бункере, — озвучиваю свои выводы, забирая протянутый стакан.

— Нет, — встречаясь со мной пытливым взглядом, подтверждает Эйнар.

Сделав несколько жадных глотков, я судорожно копаюсь в памяти, пытаясь выискать там недостающие фрагменты. Очень усиленно пытаюсь, но, увы, безрезультатно. Чистый лист. Кристально-белый.

— Я вколол тебе снотворное и обезболивающее. Ты проспала почти двое суток, — заметив мои муки, поясняет Эй.

— Супер, — допив остатки воды, мрачно отзываюсь я. — Как обычно, все самое интересное происходит, когда мой мозг в отключке.

— Это к лучшему. Поверь, — со смешком отвечает Эйнар.

— Расскажешь, куда нас занесло на этот раз? — прошу я, выжидающе глядя в побитую физиономию парня.