Улей (ЛП)

На экране появился еще один обитатель дна, и Хейс тоже никогда не видел ничего подобного. Он был похож на мечехвоста (Мечехвосты (horseshoe crab) - морские и солоноватоводные членистоногие семейства Limulidae и единственные живые представители отряда Xiphosura. Несмотря на свое название, они не являются настоящими крабами или ракообразными: это хелицераты, наиболее тесно связанные с паукообразными, такими как пауки, клещи и скорпионы – примечание пер), но сужался и удлинялся так, что достигал в длину десять футов. Он было покрыто хитиновым экзоскелетом, белым, как рыбье брюшко, как и большинство существ здесь внизу. По обеим сторонам располагались две пары колючих ходильных ног, как у омара, и набор крючковатых хелицер, клешней, выставленных вперед, как будто они искали, что можно раздавить. Пластинчатый хвост заканчивался чем-то вроде жала. В целом он был похож на массивного скорпиона, но без глаз и с четырьмя развевающимися усиками.

"Боже мой", - сказал Кэмпбелл, - я не верю в это. Знаете, что это такое? Эвриптерид... морской скорпион^[26]. Очевидно, эволюционировавшая форма, но все равно эвриптерид".

- Новый вид? - спросил Хейс.

Кэмпбелл рассмеялся. - Эвриптериды - вымерший подкласс членистоногих, Джимми. Они вымерли примерно 200 миллионов лет назад... ну или мы так думали. Черт возьми!

Гидробот прошел вне досягаемости морского скорпиона. Все в кабине продолжали смотреть на экран, видя все новые экзотические водные растения, колонии рифтий, причудливых гигантских моллюсков, несколько медленно движущихся червей и то, что могло быть кальмаром, который быстро ускользнул. Затем местность начала становиться более пересеченной, изрезанной пропастями, уходившими на сотни футов, и увенчанной покатыми подводными холмами, покрытыми чем-то вроде бледно-желтых ламинарий. Магнитометр на гидроботе улавливал более высокие уровни магнетизма и направлялся к ним.

Какое-то время все шло как обычно, за исключением прозрачной рыбы... или чего-то похожего на рыбу... и затем Кэмпбелл что-то увидел.

"Вы... что это было?"

Хейс уже видел нечто подобное.

Мрачная вытянутая фигура, ускользнувшая от света. Возможно показалось. Что бы они ни увидели мельком, их было больше одного, и они действовали быстро и незаметно. То чувство снова вернулось к Хейсу, и на этот раз он не мог избавиться от него. Потому что он думал о вещах, о которые не осмеливался сказать... не вслух. Что бы там ни было, он чувствовал, что они следовали за гидроботом, но прятались от света. Гидробот рисовал множество сигналов, но это само по себе ничего не значило, кроме того, что море было очень живым... что было безусловно.

"Я хотел бы знать, что они такое, - сказал Паркс, - они напоминают мне о..."

- Что? - спросил его Гандри.

Он покачал головой. - Ничего, ничего. Мысли вслух.

Но Хейс знал, о чем он думает, и задавался вопросом, не думают ли они все об одном и том же чертовом существе, видя эти порхающие формы и вспоминая их откуда-то еще, и они им ни капельки не нравятся.

А потом -

И тут Гандри ахнул. "Вы это видели? Выглядит как... ну, почти как арка".

Паркс запутался в своих словах, расслабился и попробовал еще раз. "Какая-то странная вулканическая структура. Здесь, внизу, не может быть арки".

Но все промелькнуло слишком быстро, прежде чем можно было сделать какие-либо реальные предположения. Единственное, что они могли сказать наверняка, это то, что оно выглядело как арка, выступающая из бурлящих отложений внизу. И при этом большой... гидробот прошел через нее.

Паркс почти нервно начал болтать о вулканизме^[27] и о том, как он может придавать обычным камням самые причудливые формы. И особенно под водой, где поток лавы довольно быстро остывал, принимая самые странные формы, которые очень часто казались рукотворными... или, в данном случае, созданные разумом. Потому что не было никакой возможности, чтобы что-либо здесь когда-либо касалось человеком.

Гидробот продолжал двигаться дальше, отслеживая магнитную аномалию, а Паркс продолжал называть цифры, кроме этого, компьютеры время от времени издавали звуковые сигналы, записывая, что происходит внизу. Мужчины, за исключением геофизика, молчали, возможно, выжидая. Хейс мог говорить только за себя. Во рту у него было сухо, как сажа камина, он скрипел зубами и сжимал кулаки.

Тишина внезапно стала такой густой, что на нее можно было повесить шляпу.