Улей. Уйти нельзя выжить

— Не у каждого подарка есть цель, — передёргивает она плечами. — Не напрягайся, Эмин, батлер не приказывал мне тебя убивать.

— А он имеет право приказывать? — все больше закипает Мин, непроизвольно поглядывая на часы.

— Нет, — Кая посылает своему господину еще одну лучистую улыбку. — Но иногда он дарит различные вещицы избранным пчелкам для того, чтобы они могли использовать их во время стрима. Это — знак особого расположения и бонус за соблюдение правил. Ты должен об этом знать, — поясняет она.

Она права, раздражённо признает Мин. Данный факт имеет место быть, но Кая — не собственность корпорации, и сценарии к ее стримам создает он, а не Улей. Значит, и бонусы должны обсуждаться с ним. Перечень претензий к руководству растет на глазах. Ничего подобного раньше не было. Это не просто халатность. Это прямое нарушение контракта.

— Я не давал согласия, — несдержанно рявкает господин, сняв маску цивилизованности.

— Возможно, произошло недоразумение, — допив шаманское, Кая помахала пустым бокалом, выразительно посмотрев на затаившегося в своем углу Эйнара. — Шевелись, трутень, — небрежно бросает она.

— Что за недоразумение? — требует пояснений Мин.

— Сезонный стрим, — произносит пчелка, снова возвращая фокус внимания на своего хозяина. — Ты не обсуждал с Кроносом мое участие?

— Обсуждал и одобрил его предложение, — нахмурившись, кивает мужчина.

— Тогда не вижу проблемы, — равнодушно заключает Кая.

— Ты явилась с ножом в мои апартаменты, — яростно напоминает Мин. — По-твоему, это не проблема?

— По-моему, это возмездие, — фыркает девушка, опираясь локтем о столешницу и опуская подбородок на сжатые в кулак пальцы. Легкий взмах ресниц, долгий взгляд с поволокой, и Мин теряет нить разговора, заблудившись в своих пока еще не реализованных фантазиях.

— Пожалуйста, — поставив радом с ней бокал, произносит Эйнар.

— Исчезни, — не сводя туманного взора с Эмина, Кая отсылает трутня обратно. — Расскажешь в чем заключается твоя главная проблема, господин? — ее голос сочится тягучей патокой, заставляя направленный на нее мужском взгляд темнеть от нездоровой жажды. — Неужели я первая женщина, которая нанесла оскорбление твоей важной персоне?

— Не первая, — улыбнувшись краешком губ, признается Мин. Между его бровей прорисовывается глубокая морщина. Еще несколько Кая замечает в области рта. Это совсем не те линии, что оставляют на лицах людей смех и улыбки. Морщины Габриэля Янга свидетельствуют о его властной, нетерпимой и жестокой натуре. Он не был таким пять лет назад, или она смотрела на него совсем другими глазами? — Но самая запоминающаяся.

— Это комплимент? — Кая в притворном удивлении вскидывает изящные брови.

— Отнюдь, — холодно отвечает Мин.

— Однако ты хотел женится на мне, — с неприкрытой издевкой напоминает пчелка.

— Исключительно ради укрепления связей с твоим отцом.

— Тебе стоило сразу мне об этом сказать, а не притворяться капитаном.

— Тогда бы ты повела себя иначе? — скептически спрашивает мужчина.

— Возможно… — неуверенно качнула головой Кая.

— Ты бы показала мне фальшивку, а я увидел оригинал. Случайное прикрытие избавило меня от позора. Шлюхи никогда не носили фамилию моей семьи, — ожесточенный, полный презрения взгляд никак не вяжется с похотливым голодом, сверкающим в почти черных глазах господина.

— И все же наше знакомство могло стать началом красивой романтической истории, — на этот раз она скрыла насмешку под задумчивой, полной сожаления полуулыбкой.

— Ты все испортила, — с холодным упреком отрезает Мин.

— Никто не застрахован от разочарований, — философски изрекает Кая. — И никто не идеален. Меня не готовили для брака с корейским миллиардером. Между нами изначально простиралась пропасть. Не моя вина, что мое воспитание и мировоззрение отличаются от твоих. Мой отец никогда бы не согласился на наш брак, и, следовательно, твоя обида — абсолютно беспочвенна. Ты просто безумен. Признай это.

— Признаю, — оскалившись, Мин подносит к губам бокал, и слегка пригубив содержимое, ставит на место. — Никто не идеален. Я не прощаю оскорблений. Никому. Ни в бизнесе, ни в личной жизни.

— Тяжело, наверное, приходится твоей жене, — протяжно вздохнув, Кая медленно накручивает на указательный палец пепельный локон.

— Она знает свое место, — надменно бросает Мин. — Но ты ошибаешься, Каталея Гейден. Если бы я настоял, Виктор никуда бы не делся. Да, он бы долго торговался, но в итоге принял мое предложение.

— Почему? — с ленивым любопытном интересуется пчелка. — Мой отец не из тех, кому можно поставить ультиматум.

— У каждого есть слабое место. Он — не исключение.

— Поделишься со мной? — облизав кровавые губы, просит Кая.

— Твоя мать была его слабым местом.

— Ты ее убил?

— Не я, но по моему приказу. Умереть должна была ты, — самодовольно сообщает Мин, пристально наблюдая за реакцией пчелки. Она воспринимает его признание абсолютно спокойно. — Об этом ты тоже догадалась, — с досадой нахмурив лоб, приходит он к закономерному выводу.

— Твоя смертельная обида не стоит ломанного гроша.

— Что?

— В моем родном языке это означает «дешевка», — бесстрастно объясняет Кая.