Улей

Солдаты вахты Первого Уровня отшатнулись от сбежавшего с лифтовой площадки Каса, как от внезапно вырвавшегося из клетки льва. Первый Брат действительно был страшен – взъерошенные волосы, обнаженный торс, покрытый свежими, еще сегодняшними ранами, сжатые в кулаки ручищи…

– Живо!!! – заорал Кас. – Это мой приз, и я хочу его видеть! Мне нужно забыться… или убью всех!..

Он пошел в свои покои, а Демоны вахты переглянулись и бросились исполнять поручение – очень странное, для времени, когда весь «Улей» находится на грани гибели; когда каждый вернувшийся воин разыскивает своих погибших друзей; и когда сердце каждого оставшегося в живых обливается кровью утраты!

Сидя в своем домике в карантинной зоне, Линти не слышала ничего: ни о результатах поединка Болера, Каса и Грига, ни о нападении эскадры Лиги, ни о потерях Братства. Она чувствовала, конечно, что вокруг происходит нечто серьезное и непоправимое, но только чувствовала и потому сгорала от страха и любопытства.

За ней пришли только ближе к вечеру. Ничего не объяснили и повели к Касу. По «Улью», охваченному потрясением и скорбью.

Кас ждал полуголый, грязный от пота и засохшей крови и настолько злой, что у Линти от его вида задрожали колени.

– Раздевайся! Братству нужны новые воины, – приказал Кас. – Остальные вон!

– Что? – не поняла Линти.

– Раздевайся. Ты – мой приз. Я выиграл тебя и хочу воспользоваться.

– Я не буду!

– Что?

– Не буду…

Кас подошел к Линти, схватил девушку за волосы левой рукой, а правой всего одним движением сорвал всю одежду – от блузки до брюк.

– Ты что?! – Линти дернулась от боли и закричала от страха. Она попыталась вырваться, но разжать руку Каса не смогли бы и пятьдесят таких Линти.

– Сегодня погибло много моих друзей, – пробормотал Кас, изучая трепыхающуюся жертву. – Пусть у меня будет сын. Все равно ведь ты – мой приз. Жалко только, слишком хилая. Но раз Вик считает, что родишь настоящего воина – ему виднее…

– Что?!

– Неважно.

Кас швырнул девушку на кровать и стал расстегивать свои брюки.

– Пока не родишь, будешь жить здесь – не хочу, чтобы мой сын рос среди отрепья Девятого Уровня.

– Что?! – глаза Линти стали совсем огромными. Она вскочила на ноги, но Кас двинулся наперерез к дверям, отрезая путь к отступлению.

– Но я не собираюсь «рожать»! – Линти попробовала спорить, но ее дрожащий, умоляющий голос сорвался на писк и прозвучал очень неубедительно. – Никто уже тысячу лет не рожает! Это же дикость! Рожать опасно и для ребенка и для матери…

– Не говори глупостей! – Кас аккуратно взял Линти за талию, поднял, как пушинку, и повертел в руках, раздумывая, с чего начать настолько серьезное дело. – Сегодня мне нужна хоть одна полная победа, – объяснил он. – Пусть даже такая…

– Но есть же искусственное оплодотворение! Ну… Кас! Ну… пожалуйста!

– Не говори глупостей! – повторил Первый Брат. – Мой сын должен расти, как положено природой!.. И ничего с тобой не станет…

Григ так и не смог выбрать определенного места, где остановить свое ноющее тело. «Тело» продолжало бродить по коридорам, по лабиринтам сверкающих золотом покоев, по библиотекам, смотровым площадкам, спортзалам и спальням. И все потому, что молодой Первый знал – остановится – значит позволить депрессии окутать себя с головы до ног. Значит – окунуться в тоску. Значит – погрузиться в размышления, которые не приведут ни к чему хорошему. Линти досталась Касу, а ему – позор поражения. Позор, если не перед Братством, то перед самим собой!

Григ категорически запретил любым мыслям пробираться в свою черепную коробку, и те не пробирались. Пробирались их отголоски – тоска по потерянной первой любви и еще живая надежда, что есть все же какой-то шанс что-то сделать, на что-то повлиять, что-то изменить…

Крик Линти застал Грига во внутренних покоях Отца – парень и сам не заметил, что попал в один из кабинетов Владыки. Крик раздался совсем рядом, буквально за стеной, и сразу же стих. Григу даже показалось, что слух обманул его – здесь не могло быть Линти, и здесь не мог звучать ее голос. Но, понимая всю абсурдность своих действий, молодой Первый все же взялся внимательно изучать завешанные древними картинами стены – без всякой надежды, без всякой цели – просто потому, что не мог поступить иначе.

Вдруг крик повторился, заставив Грига задрожать от страха – настолько умоляющим был такой дорогой ему голос. Дрожа нервной дрожью, молодой Первый перевернул все картины и нашел, что искал – большую кнопку в виде выпирающего из стены камня. Он торопливо нажал, камень ушел внутрь, а часть стены за картиной чуть отъехала в сторону, оказавшись секретной дверью. Из образовавшейся щели упал луч света и донесся приглушенный голос Каса. Затем – еще один женский крик и тяжелый гулкий звук удара.

Кас! Линти… Кас имеет на это право! Полное право! Это же его приз!

Не думай, Григ! Только не думай! И… уходи, уходи отсюда, пока не поздно!!!