Ульгычан, или хроника турпохода

Здесь работали практически одни земляне, по большей части - европейцы, русские и североамериканцы. Работы разворачивались надолго, поэтому жили здесь не в огромных подземных ангарах, где на бетонный пол была набросана кое-какая ветошь, а в специально приспособленных и теплых - теплых! - помещениях. Что Лэлсу поразило - так это нелепые приспособления для спанья: по четыре спальных места, закрепленных на одной металлической раме. Соседи и товарищи по несчастью называли это "вагонками" и говорили, что запатентовано данное изобретение на Земле. Впрочем, пираты внесли дополнительные усовершенствования. Через пять минут после побудки вся конструкция автоматически складывалась, стряхивая с себя зазевавшихся любителей поспать подольше, и уходила в пол.

Дни текли, похожие один на другой. Девять нхэн - работа, восемь - отдых, по одному на еду, развод и съем. Было все-таки полегче, чем на базе, друзья немного пришли в себя. И вдруг, 40 или 50 суток спустя, появился Сенхара. Он нарисовался в спальном помещении после смены, важно прошествовал между "вагонками", сверкая значком технического руководителя работ и номером с четырьмя зелеными полосами.

- Лаэ, Са! Как я рад вас видеть! Мне как раз нужны диспетчеры и программисты: это земной сброд невозможно ничему научить.

Он изменился - внешне. Он говорил как пираты: короткими рубленными фразами, и с таким же акцентом. От него несло жутким алкогольным перегаром. Непонятно было, чего ждать от этого нового Сенхары, и Саша спросил:

- Это предложение или приказ?

- Я считаю своим долгом помочь друзьям, но помощь не навязываю.

- Ладно, мы подумаем, - отозвался со своей "вагонки" Лэлса.

- Думайте. Пока вы мои друзья, у вас есть время. Но слишком не тяните, - сказал, повернулся и пошел прочь.

Когда двери сомкнулись за его спиной, заговорил один из соседей-землян, с которым у Лэлсы к этому времени установились довольно приятельские отношения:

- Я не знаю, что ему от вас нужно, но мой совет: держитесь подальше. Это Чинхар, сука страшная, у него руки по локоть в крови. Он сам, лично, наказывает за все провинности и "на волю" отпускает...

Поверить в такое людям, с детства знавшим Сенхару, было трудно. Но на следующий день он вызвал к себе Сашу - тот вернулся обратно мрачнее тучи. Двое друзей лежали на соседних "вагонках", глядя в мутное зеркало обитого металлом потолка, и Саша рассказывал:

- Понимаешь, Лэлса, он потерял свою честь и имя, потерял все. Чинхар - по пиратски - "предатель", "коллаборационист". Так они называют тех из своих, кто становился наемниками на стороне планет в галактических войнах, и презирают люто. Отзываться на такое прозвище... Чтобы тебе ежедневно и ежечасно в лицо тыкали твоим предательством... Наш друг кровавой круговой порукой повязан с Лишенными Родины. Он их ненавидит, но еще больше ненавидит самого себя, и уже не надеется вернуться домой. Опасно иметь с ним дело. Но еще опаснее игнорировать предложение, сделанное, возможно, от чистого сердца. Я соглашусь, а там видно будет. Для меня-то это отличный шанс, - Саша улыбнулся, и улыбка его, как почувствовал Лэлса, не сулила пиратам ничего хорошего.

- Я - как ты. Хорошо, что они, - взгляд в сторону двери, - не знают, кто мы такие.

- Да уж. Кажется, у Сенхары хватило ума не распространяться на эту тему.

Соседи-земляне снова смотрели на эдэлсэрэнцев как на пустое место. "Суки! Сучьи прихвостни!" - звучал шепоток за спиной. Бывало и кое-что похуже слов, но друзья умели постоять за себя, и после нескольких неудачных попыток наезжать на них перестали.

Как ни странно, забота Сенхары о друзьях была искренней. Он устроил их на непыльную работу в диспетчерской и всячески ограждал от контактов со своим пиратским начальством. Прошел долгий марсианский год - Саша и Лэлса были живы, и при этом не запятнали себя ничем. Но сколь веревочке не виться...

Дорассказать Лэлса не успел. Серега приподнялся со своего места, вглядываясь в даль:

- Кажется, к нам опять гости.

Секунду спустя и я разглядела: по долине ручья шли, рассыпавшись цепью, двенадцать человек в форме лагерной охраны. Собак с ними на сей раз не было. ИФ схватил ружье, скомандовал:

- Лада, Ольга, вы со мной - вниз! Серега, Лэлса - наверх! Андрей и Галка, сидите здесь и смотрите в оба!

Мы сбежали по осыпи к палатке, дальше - вдоль ручья. Ну, где здесь наши вешки?

Я постепенно приходила в себя. Ладка на бегу комментировала Лэлсин рассказ и сопровождавшее его странное "кино", но я не прислушивалась. Вообще, чтобы уложить такое в голове, нужно время и более-менее спокойная обстановка.

Обстановка не была спокойной: она требовала немедленной, полной концентрации здесь и сейчас...

Заряд крупной дроби из двустволки ИФ взбил фонтанчики пыли под ногами у наступавших - они на редкость шустро попрятались за камни. Стрельба из бластера - в Ладкином исполнении - произвела на вохру еще более неизгладимое впечатление.

ИФ отдал приказ не стрелять по людям. Да мы и сами не хотели никого убивать. Только хорошенько пугнуть, чтоб не лезли. Вряд ли наши чувства разделял Андрей Зорин, но приказу он подчинился.