Уличная красотка

Эта женщина седая
Мне не мать и не сестра.
И глазами молодая,
И душою не стара.

Их, сединок этих частых,

Не берет басма и хна,
Не гадайте понапрасну:
Эта женщина — жена.

Из ее сединок тихо

Каждый день не с той руки
Жизнь кроила, как портниха,
Да вязала узелки.

Клок фаты на свадьбе майской

Распустился в нитку-прядь…
Век теперь со мною майся —
На кого теперь пенять!

Так и было. Ждали лета

В тридцать первый майский день.
На четыре части света
Мир дурманила сирень.

Мне тогда подумать можно ль,

Что взамен ее любви
Путь сибирский, путь острожный
Втиснут под ноги мои?

А беда-то вся до точки

И известна, и стара:
За мои куплеты-строчки
Непродажного пера.

Где от боли и от пота

Я душой на части рвусь,
Где хрипит надрывной нотой
Измордованная Русь.

Где сквозь слезы — смех до колик,

Да облава — пес на псе,
И куда ни ступишь, Новик,
Ты — в запретной полосе!

За полшага до крушенья —

Здесь охотник глуп и слеп —
По певцам, как по мишеням,
Лупит сверху, влет и вслед.

Увильнуть от мушки-злючки —

Не стерпеть душе стыда.
Мать-Россия — круг в колючке,
Значит, верно, мне — сюда!

Где земле огромной горло

Давит «малая земля»,
И заздравят звуки горна
Власть брякушек и рубля.

Мне туда, где Честь и Веру

Раздавил плакатный щит,
Где в загонах и вольерах
Совесть наша верещит.

Где гуляет нынче плетка,

Пряник завтрего сулит.
Посбиваю ли подметки
Иль с подметок буду сбит?

Я не свят. И жизнь вторая

Мне в кармане не дана.
Но на эту я сыграю,
Коль играется она.

Коль целы и невредимы,

И красивы до сих пор
Этой женщины седины —
Струн серебряных аккорд.
1984 год

Женщина ушла

За женщиной тянулся шлейф —
Синявый дым табачный
До первого угла.
Сорвалось с губ моих о ней
Два слова неудачных,
И женщина ушла.

Висел вопрос в ее прищуре узком.

Продать она себя хотела и могла
На языке любом. Но я сказал на русском.
И женщина ушла.

А я пошел, мурлыча в тон

По городу, где Альпы
Над крышами — горбом.
Где танцовщицы за стеклом
То белы, то асфальтны,
То просто в голубом.

И в кабаке, в дыму, в проходе узком

Мне пела у стола взахлеб и догола.
И даже позвала. Но я сказал на русском.
И женщина ушла.

И был я нем. И был я зол.

И ухарем бездомным
Из потного стекла
Чужое пойло, как рассол,
Хлебал в дыму бездонном.
И выстыл, как зола.
И в руки мне ломилась грудью блузка.
Кривлялась и врала. Метала и рвала.
И на углу ждала. Но я сказал на русском.
И женщина ушла.
1995 год

За морем синим