Уличная красотка

Танцуют аисты на поле
В звенящей утренней тиши,
И смотрим мы со сладкой болью
Из проезжающих машин.

И тишина спадает в день такой хороший,

Чтоб не спугнуть слетевших с неба птиц,
И крылья хлопают, как хлопают ладоши
Любви, танцующей на бис.

Танцуют аисты так нервно

И тишину на клочья рвут —
Как будто день на свете первый
Они слетели и живут.

Не потому, что нынче в этом мире старом

Для их любви настала череда,
А потому, что в этом танце станут парой
Отныне раз и навсегда.

Как им легко купаться в утре,

И небо крыльями рубить,
И гладить нежно перья-кудри,
И друг для друга парой быть,

И эту жизнь считать земной удачей редкой,

И понимать — не долог в ней полет,
И знать, что голубь, не видавший клетки,
Цены свободе в небе не поймет.
Танцуют аисты на поле
В звенящей утренней тиши,
И смотрят все со сладкой болью
Из проезжающих машин

Как два, впервые улетевшие от стаи,

Забыв на время неба высоту…
Вот так и мы с тобой когда-то парой стали
У всех прохожих на виду.
2008 год

Айседора

Написал на зеркале в гримерной
Золотоголовый парень в черном,
Непомерно влюбчив, в меру пьян,
Первый на Руси, как первый в Риме,
В час признанья прима-балерине:
«Люблю Айседору Дункан».

Всех на свете баб подмять готовый,

Золотоголовый и бедовый,
Сплетней уподоблен кобелю…
Сердцу не найдя до сих отрады,
По стеклу алмазом скреб-карябал:
«Айседора, я тебя люблю…»

Русских кабаков без драк не сыщешь.

Серебро стихов — в пропойных тыщах.
Золото волос летит в стакан.
Хор цыганский весел безучастно,
И рыдает поутру участок:
«Люблю Айседору Дункан…»

Выплеснулась синь из глаз, как возглас —

Юношеский пыл — на женский возраст.
Плавает, не топится в хмелю.
Не роман — спанье при всех и в свете
Как стекло алмазом — сердце сплетни.
«Айседора, я тебя люблю…»

Что ж ты, жеребенок, бледно-розов,

Долго ли протянешь под извозом,
Непривычен к окрикам-пинкам?
Мил тебе галоп иль кнут мил злобный —
В имени ее твои оглобли:
«Люблю Айседору Дункан…»

Целый мир готовый взять на глотку,

Волоком тащимый к околотку,
Миром загоняемый в петлю…
Зеркалу свою оставил тайну
Тихо и светло, и так скандально:
«Айседора, я тебя люблю»
1988 год

Апрельская капель