Уличная красотка

Меня еще не раз посадят в лужу
И будут бить еще по голове,
И в половине тех, кому я нужен,
Останутся тогда надежные вполне,
Останутся надежные вполне.

О мой хребет сломали столько палок

И сколько, сколько вывезли воды.
Но все равно не крив он и не жалок,
У нас теперь во всем с ним полные лады.
У нас теперь с ним полные лады.

Кому, когда и чем я был обязан —

Лишь батогам. Их выкушал сполна.
Спасибо вам — вы отпустили разом,
И к ним теперь моя привычная спина.
И к ним теперь привычная спина.

За соль, и боль, и сломанные зубы

Еще не все получено сполна.
И в честь мою не все сыграли трубы —
Точнее говоря, пока всего одна.
Точнее говоря, всего одна.

Я прям и зол без всякого притворства.

Уже полжизни где-то позади.
Но вдруг в горбах кончается упорство,
И некогда уже напиться на пути.
И некогда напиться на пути.

Но сколько дней пройдет в борьбе и скуке,

И что вокруг изменится, как знать?
И лучше, может быть, в жестокой муке
Спалиться, чем совсем без мук
существовать.
Спалиться, чем без мук существовать.
1983 год

Помнишь, девочка?.

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай бог памяти, в каком это году,
Я не чувствовал ладонями заноз.

Надрывались от погони сторожа,

И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,

А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко

И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко,
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,

Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.

Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.
Мы столкнулись, — видно, есть на свете
бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,

И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,

Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,

И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году…
1983 год

Похороны Абрама