Уличная Магия

— Эвумэймэй, ‑ ответила девочка, принимая из его рук камень. ‑ Эвумэймэй Дингзай, из Янджинга, ‑ она повертела камень в руках. ‑ В нём есть трещины. Он у меня может сломаться.

— Никто не способен сломать алмазные камни, Эвумэймэй Дингзай из Янджинга, ‑ в устах Джебилу её имя прозвучало как оскорбление. ‑ Нагрей его. Па́хан Мосс сказал, что ты это можешь.

Эвви вздохнула и закрыла глаза. Браяр увидел бледное свечение её магии, возникшее в центре её лба и плотным потоком метнувшееся в камень. Она упражнялась прошлым вечером, догадался он. Она вернулась домой и упражнялась, и дела пошли в гору. И она всё ещё была жива, значит она сумела удержать свою силу под контролем. Он ощутил, как его грудь наполнило абсурдное чувство гордости.

Её магия вошла в камень. В глазах Браяра сердцевина камня засверкала магией. Магия начала биться внутри, отражаясь от внутренней поверхности и скача по сети трещин. Понемногу настоящий, видимый белый свет начал исходить из камня.

— Он не нагревается, ‑ сказала Эвви. Её виски заблестели от пота.

— Попробуй сильнее, ‑ сердито приказал Джебилу.

Хмуро поглядев сначала на него, затем на камень у себя в рука, Эвви усилила поток своей силы. Браяр тревожно следил, как её магия всё быстрее и быстрее билась в сердцевине камня.

— Эвви, может быть тебе стоит от… ‑ начал он.

— Молчать! ‑ рявкнул Джебилу. ‑ Не тебе её учить, так что позволь мне проверить её так, как я считаю нужным!

Эвви дёрнулась и потеряла контроль над своей силой. Та затопила камень. Кристалл вспыхнул — и разлетелся на части. Эвви закричала и уронила осколки на пол. Она поранилась: кровь закапала из пореза на её ладони.

Браяр нырнул за стойку. Он взял из своего набора бинт и бутылку противореза. Схватив запястье её раненной руки, Браяр вцепился зубами в закрывавшую его притирение пробку, и выдернул её. Затем налил жидкость Эвви на рану.

Хоть та и дрожала, она нашла в себе силы поддеть его:

— Ты делаешь хоть что-нибудь не вонючее? ‑ Поток крови истончился, разрезанная кожа у неё на ладони начала срастаться под действием противореза.

— Мне нравится алоэ, и я поблагодарю тебя, если не будешь оскорблять мои творения. ‑ Браяр плотно обмотал её ладонь бинтом. Решив, что намотал достаточно слоёв, он приказал льняной ткани разойтись, а свисавшим концам — вплестись в остальную часть повязки. Теперь её можно было снять только срезав.

Закончив, он увидел, что Джебилу стоит на коленях, рассматривая три алмазных осколка в лившемся из ближайшего окна солнечном свете. Один из осколков был запачкан кровью. Два других сверкали огнём как гранёный хрусталь, только сильнее. Обычно землистое, лицо Джебилу посерело. Он завернул три осколка в носовой платок и сложил в свой кошель.

«Она сильнее его», ‑ с беспокойством осознал Браяр. «И он это знает».

Что бы Розторн сделала, если бы он был сильнее, когда попал к ней? Браяр перепроверил, крепко ли сидит повязка, и удержался от фырканья. Не было никого сильнее Розторн. Даже если Браяр и был сильнее своей наставницы, у него отсутствовали розторновские годы учёбы и практики.

Джебилу с трудом поднялся на ноги.

— Где твои вещи? ‑ потребовал он, истекая потом. ‑ Я поселю тебя у главного дворцового писаря, поскольку ты отказываешься жить во дворце. Его жена — строгая мать, которая знает, что за тобой надо приглядывать. У нас есть время устроить тебя у них…

— Нет, ‑ решительно заявила Эвви. Она провела пальцами по перебинтованной ладони, потом посмотрела на Джебилу и Браяра: ‑ Я не пойду.

— Я — единственный, кто может тебя учить, девочка, ‑ начал Джебилу, его лицо приобрело оранжевый оттенок от гнева. ‑ Не говори со мной таким тоном!

— Ты мне не нравишься, и я не буду у тебя учиться, ‑ нагло ответила Эвви, бросив гневный взгляд в его лицо. ‑ И никто в мире меня не сможет заставить. Я решила, что погляжу на тебя, поскольку Па́хан Браяр думал, что это важно. Однако теперь, когда я тебя увидела, я могу сказать, что это была очередная его причуда — вроде вступления в банду.

Джебилу гневно глянул на Браяра.

— Вот, что случается, когда связываешься с помойными ничтожествами, ‑ огрызнулся он, дрожа от ярости. ‑ Они не имеют понятия об оказываемой им чести, и о благодарности — тоже.

— С чего это ей быть благодарной? ‑ с любопытством осведомился Браяр. ‑ Вы обращались с ней как с рабыней всё время, пока были здесь.

— Я знаю вашу породу, ‑ сказала Эвви Джебилу. ‑ Вы обращаетесь со мной как с грязью и целуете в зад любого, кто при деньгах. Я, может, и помойное ничтожество, но ты-то — зэрна́мус. Любые наставления, которые ты даёшь, будут такие же прогорклые как масло месячной давности.

Джебилу ткнул дрожащим пальцем в Браяра.

— Это не моя вина! ‑ воскликнул он. ‑ Скажи этой… женщине, что я готов был выполнить свой долг — и мне было отказано! ‑ Он заполз в свой паланкин и задёрнул занавески. Рабы подняли паланкин, захрипев от натуги, и понесли каменного мага прочь из Золотого Дома.