Уличные песни

Я бил его в белые груди,
Срывал на груди ордена.
Ох, люди, ох, русские люди,
Родная моя сторона!

Я был батальонный разведчик,

А он писаришка штабной.
Я был за Россию ответчик,
А он спал с моею женой.

Ах, Клава, любимая Клава,

Неужто судьбой суждено,
Чтоб ты променяла, шалава,
Меня на такое говно.

Меня — на такую скотину!

Да я бы срать рядом не стал!
Ведь я от Москвы до Берлина
По трупам фашистским шагал!

Шагал, а потом в лазарете

На койке больничной лежал.
И плакали сестры, как дети,
Пинцет у хирурга дрожал.

Дрожал и сосед мой рубака —

Полковник и дважды Герой.
Он плакал, закрывшись рубахой,
Скупою слезой фронтовой.

Скупою слезой фронтовою

Гвардейский рыдал батальон,
Когда я геройской Звездою
От маршала был награжден.

Потом мне вручили протезы

И быстро отправили в тыл.
Красивые крупные слезы
На литер кондуктор пролил.

Пролил, ну а после, паскудник,

С меня он содрал четвертак.
Ох, люди, ох, русские люди,
Ох, люди, ох, мать вашу так!

К жене, словно вихрь, я ворвался,

И Клавочку стал я лобзать.
Я телом жены наслаждался.
Протез положил под кровать.

Болит мой осколок железа

И давит пузырь мочевой.
Полез под кровать за протезом,
А там писаришка штабной.

Я бил его в белые груди,

Срывал на груди ордена.
Ох, люди, ох, русские люди,
Родная моя сторона!

Глухо лаяли собаки

Глухо лаяли собаки
В затихающую даль.
Я явился к вам во фраке
Элегантный, как рояль.

Вы лежали на диване

Двадцати неполных лет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.

Пистолет был кверху дулом —

Из кармана мог стрелять.
Я стоял и думал, думал:
Убивать — не убивать.

Но от сытости и лени

Превозмочь себя не мог.
Вы упали на колени
У моих красивых ног.

На коленях вы стояли

У моих красивых ног
И безумно целовали
Мой начищенный сапог.

Выстрел был, сверкнуло пламя.

Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами.
Элегантный, как рояль.

Поспели вишни в саду у дяди Вани

Поспели вишни в саду у дяди Вани,
У дяди Вани поспели вишни.
А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане.
А мы под вечер погулять как будто вышли.

Припев:

А ты, Григорий, не ругайся,
Ты, Петька, не кричи.
А ты, с кошелками, не лезь поперед всех.
Поспели вишни в саду у дяди Вани.
А вместо вишен теперь веселый смех.

«Ребята, главное — спокойствие и тише —

И не заметят, не, не заметят.
А как заметят, так мы воздухом здесь дышим», —
Сказал с кошелкою соседский парень Петька.

Припев.