Улика на память

— Тогда помалкивай.

— Кать, вот здесь прочитай, — Зоя протянула свою тетрадь, и Катька отошла в сторону.

— Захандрила наша Катька. Интересно, кто приедет из округа?

— Наверное, две бабы.

— Одна баба и мужик, — сказал Витька.

— Откуда знаешь?

— Я их видел. Они сейчас в учительской. Штангенциркуль их обхаживает.

— Это в ее репертуаре.

— Вить, а они старые или молодые?

— Тетке лет сорок, а мужик… за пятьдесят где-то. Баба добрая, мужик злой, имейте в виду.

Зоя поежилась.

— Почему ты так решил?

— По внешнему виду определил.

— Конечно, Комаров, заливай больше, — Маринка погладила Зою по плечу. — Врет он.

— Я вру? Иди сама посмотри. Тетка толстая, улыбается постоянно, а мужик хмурый и худой, как швабра.

— Если она улыбается, это еще ни о чем не говорит.

— Во-во, — согласилась Светка. — Вспомните нашу алгебруху, всегда лыбится, а чуть что не так — истерит.

— Я не улыбку имел в виду. Полные люди добрее худых. Давно подметил, если мужик худой, то злой, а если женщина полная…

— То сама доброта, — засмеялся Димон. — Гон это, Комар.

— В чем-то Витя прав, — неожиданно сказала Соня.

— О, Яковлева ожила. Стояла, как мертвая царевна, а теперь голос подала.

— Да, подала и разрешения у тебя спрашивать не собираюсь.

— Да что ты?

— Девчонки, не ссорьтесь перед экзаменом, — миролюбиво сказал Стасон.

Соня помолчала, потом продолжила:

— Я как-то сидела на диете, почти месяц ела одни салаты, и знаете как от этого настроение портилось! Меня все раздражало, я на всех злилась, срывалась. Есть люди худые от природы, тогда, мне кажется, худоба не влияет на характер, но если человек худой от диет, тогда да, скорее всего, он всегда не в настроении.

— Бред сумасшедшей. Да, Марин?

— Однозначно. А мне интересно, Сонь, зачем ты на диете сидела?

— Кстати, да, с чего вдруг?

— Хотела сбросить пару лишних килограмм.

Светка с Мариной переглянулись.

— И как, удалось?

— Представь себе.

— Во дает, — Маринка рассмеялась. — Только с какого места эти килограммы растаяли?

Соня ушла.

— Обиделась.

— Зря вы на нее наехали.

— Глеб, никто на нее не наезжал.

— Шуток она не понимает, вот и психует.

— Шутки бывают разные, — сказала я.

В коридоре появилась Екатерина Николаевна. С ней рядом шла полная женщина, которую Витька охарактеризовал как добрую, и мужик-дистрофик с козлиной бородкой и в очках в толстой оправе. Когда они подошли к классу и Екатерина Николаевна воткнула в замок ключ, в коридоре показалась Клара Степановна.

Не знаю, почему, но меня ее появление насторожило. Завучиха выглядела довольной, шла на своих кривоватых ножках быстро, аж подпрыгивала от нетерпения.

— Не нравится мне радостная физиономия Штангенциркуля, — прошептал я Димону.

— Черт с ней! Я все забыл, — Димон начал повторять про себя ответы на вопросы.

— Перед смертью не надышишься.

— Спасибо, успокоил.

В класс нас запустили всех сразу.

— Все в сборе? — спросила завучиха.

— Соньки нет.

— Где она?

— Куда-то убежала.

— Я здесь, — Соня зашла в класс и встала позади меня.

Обратив внимание на разложенные на первой парте билеты, я улыбнулся Соне. Она почему-то отвернулась.

— Познакомьтесь с проверяющими из округа, — сказала Штангенциркуль. — Игорь Илларионович и Алла Андреевна.

Проверяющие кивнули. Игорь Илларионович снял очки, начал протирать линзы кусочком замши. Алла Андреевна продолжала улыбаться, разглядывая каждого из нас. Мы стояли возле доски, ожидая дальнейшего развития событий.

— Итак. Наверное, будем начинать? Завучиха посмотрела на управляющих. — Вы не против?

— Давайте начинать, — кивнул Илларионович.

— Все вещи оставляйте в лаборантской, — прочеканила завучиха. — С собой берите только ручку.

— А бумагу?

— Чистые листы вам раздадут. И не вздумайте взять телефон, увижу — выгоню из класса.

— Вы тоже будете присутствовать? — разочарованно спросил Димон.

— Тебе бы, конечно, этого не хотелось, — ехидно усмехнулась Клара Степановна.

— Ребята, вещи складывайте аккуратно, — Екатерина Николаевна нервничала, очевидно, она тоже не ожидала, что завучиха останется в классе.

— Глебыч, я телефон с собой беру.

— На фига он тебе? Заметит, из класса выставит.

— Не заметит, а так у меня будет доступ к инету.

— Как хочешь.

Когда мы вышли из лаборантской и выстроились в ряд у доски, Екатерина Николаевна подошла к первой парте.

— Ребята, сейчас каждый из вас подойдет к столу, возьмет билет и сядет на свое место. Глеб, ты первый.

Я сделал шаг вперед. Только бы не перепутать билет. Мой билет лежит во втором ряду, третий по счету. Или в третьем ряду второй по счету? A-а! Забыл.

Остановившись у парты, я взял себя в руки, кратковременная паника прошла. Мой билет во втором ряду. Я уже потянул руку, как вдруг Штангенциркуль сказала:

— Глеб, одну минутку. Чтобы Алла Андреевна и Игорь Илларионович не сомневались в нашей честности…

— Ну что вы, Клара Степановна, — засмущался Игорь Илларионович. — И в мыслях не было.

— И все-таки я перемешаю билеты, — на ее лице змеилась ядовитая ухмылка. — Екатерина Николаевна у нас аккуратистка, разложила билеты кирпичной кладкой, а мы их сейчас в одну кучку. Вот так! Глеб, теперь тяни.