Улика № 13

– Светлана Михайловна, нужна ваша помощь.

– Слушаю вас.

– Помните розовое платье из «Бесприданницы»?

– Как же не помнить.

– Нужен его инвентарный номер. Он сохранился? – спросила Анна.

– Конечно. Сохранять аутентичность экспонатов наша первейшая задача. Подождите, не вешайте трубку. – Послышались шаги, и через минуту Богомолова снова заговорила: – Записывайте. ПД, тире, восемьдесят семь шестьсот девяносто восемь.

– Спасибо!

– Да что вы! – воскликнула Светлана Михайловна. – Это мы должны вас благодарить!

Закончив разговор, Стерхова тут же отправила инвентарный номер эсэмэской Семенову.

По дороге в управление, буквально на полпути, ей позвонил Штурм и сообщил, что напечатал фотографии с негативов.

– Как вам их передать?

– Сможете подъехать к управлению? – спросила Анна. – Минут через двадцать.

– Хорошо, – согласился Штурм. – Встретимся там.

Когда она приехала к управлению, Илья уже был на месте. Анна пересела в его машину и, получив конверт с фотографиями, предупредила:

– Есть еще одно дело. – Достав из сумочки фотографию с тетушкой Руфью и Тепляковой, она отдала ее Штурму. – Что скажете?

Он внимательно изучил изображение и через минуту резюмировал:

– Качественный снимок. Хорошая композиция, дорогой объектив и бумага… – Он посмотрел на оборот. – Бумага марки ORW, производства ГДР. Если помните, на такой же бумаге напечатали фотографию с мертвой девушкой. Из чего делаю вывод: обе фотографии делал один и тот же человек, профессиональный фотограф. Это неточно, но вероятность очень высокая.

Спрятав фотографию в сумочку, Стерхова улыбнулась.

– Я должна вас как-то отблагодарить.

– Только не мороженым, – предупредил ее Штурм. – Я уже не ребенок. В прошлый раз, когда вы предложили отвести меня в кафе, я обиделся.

– Я не собиралась вас обижать.

– Тогда предлагаю сатисфакцию.

– Как мудрено…

– Давайте куда-нибудь сходим.

– Куда? – спросила Анна.

– В кино, в театр, в Эрмитаж. Да куда угодно.

– Я подумаю и перезвоню. Идет?

– Буду ждать вашего звонка. – Штурм любезно открыл ей дверцу и, как только Стерхова вышла из машины, сразу уехал.

Остаток дня прошел бестолково и не принес особенной пользы: Стерхову пригласил к себе начальник питерского управления полковник Белоцерковский.

Это был мужчина лет шестидесяти с густыми, коротко стриженными седыми волосами. Его лицо, загорелое и суровое, украшали глубокие морщины – свидетели трудной работы и непростых испытаний.

Густые, лохматые брови придавали взгляду Белоцерковского особую выразительность, стальные серо-голубые глаза были похожи на два ледяных озера. В его манере держаться ощущались хорошая выучка и уверенность.

Полковник был одет в идеально выглаженный китель, на котором поблескивали орденские планки. Широкие плечи и осанка выдавали в нём человека, привыкшего к физическим нагрузкам и правильному образу жизни.

Он встретил Анну в приемной и любезно пригласил к себе. Кабинет полковника был обставлен строго и функционально: простой деревянный стол, на котором лежали аккуратные стопки папок, несколько стульев и шкафы с деловыми бумагами. На стенах висели благодарственные грамоты, свидетельствующие о его многочисленных заслугах.

– Садитесь, товарищ Стерхова, – сказал он глубоким, спокойным голосом и указал на стул перед своим столом. – Меня зовут Григорий Иванович.

– Анна Сергеевна, – представилась она.

– Знаю-знаю, – улыбнулся Белоцерковский. – Много о вас наслышан. У вас редкий по нынешним временам талант. Так сказать – следователь от бога.

Стерхова опустила голову и неожиданно покраснела.

– Вот уж не ожидала.

– Не нужно скромничать. Если заслужили, гордитесь. – Сменив дружеский тон на официальный, полковник продолжил: – Хотелось бы знать о результатах вашего расследования.

– Я попросила доложить об этом капитана Семенова.

– Он был у меня. Семенов – толковый офицер, но мне бы хотелось послушать вас.

Стерхова рассказала о ходе дела в общих чертах, предполагая, что мелкие детали вряд ли интересны Белоцерковскому. Но, как выяснилось, он был информирован лучше, чем она предполагала.

– Считаете, что были другие жертвы? – спросил полковник.

– Не меньше тринадцати. – ответила Анна.

– И здесь вы правы. Будем готовы к худшему. Каков временной период действий преступника?

– Начало отследить не удалось, последняя известная нам фотография сделана в ноябре восемьдесят восьмого года.

Григорий Иванович достал пачку сигарет и протянул Анне:

– Курите?

– Нет, не курю, – ответила Стерхова.

– Я тоже не курю. Полгода, как бросил. – Он вытащил из пачки сигарету, размял ее пальцами, понюхал и положил в пачку. – В конце восьмидесятых я был оперативником. Помню те времена, особенно начало девяностых. Дважды попадал в переделки, имел ранения, но в памяти застряло совсем другое.

– Как любопытно… – Анна с интересом слушала полковника.

– Как раз в это время посыпались заявления о пропавших девушках и, как вы понимаете, обрушили всю статистику. Из Москвы приехала комиссия.

– И чем закончилось дело?

– Кого-то уволили, кого-то понизили в должности.

– Я о результатах расследования.