Улика с того света [сборник]

Да-да, именно так. Когда ей было четыре годика, папа боялся приходить домой подшофе. Дочь упирала пухлые кулачки в бока и начинала его стыдить не дай боже. Словарный запас у нее был богатым уже тогда, в основном благодаря неуемному вкладу мамы-учительницы. Почему-то этому опытному шахтеру с лицом, потемневшим от сажи, намертво въевшейся в нее, бригадиру, руководившему самой лучшей командой, становилось стыдно не от жениных нотаций, перемежающихся то с плачем, то с угрозами, а именно от дочкиного воспитания.

Жили они в Казахстане, в небольшом поселке, расположенном вблизи угольных месторождений. Папа был возрастным. Ему было уже за сорок, когда первая его жена скончалась от рака, так и не дав ему долгожданных деток.

Он прожил бобылем года два и женился на Ириной маме. Ей тоже уже было под тридцать, о женском счастье она даже задумываться перестала, приехала на месторождения, чтобы избавиться от назойливых сетований родственников относительно ее затянувшегося девичества, устроилась в местную школу учительницей русского и литературы. А тут появился Валерий с его ухаживаниями.

В первый же день знакомства он узнал о том, что у учительницы нет ни мужа, ни детей, ни даже замужества в анамнезе. Зато у нее есть красивые глаза цвета майского неба, ярко выделяющиеся на невыразительном лице, и умение выражать свои мысли без мата. После этого Валерий сел на своего железного коня – старенький велосипед «Салют», – доехал до ближайшего поля, где как раз начинали расцветать тюльпаны, и надрал такой огромный букет, что тот даже в его ручищах с трудом помещался.

Розовые, желтые, красные, белые и даже фиолетовые – каких только цветов там не было! Мама Ирины навсегда запомнила, как громко от удара ногой раскрылась хлипкая фанерная дверь учительской, и на пороге появился букет. Человека за ним видно не было. Разве что если вниз посмотреть, то можно было увидеть серые прокопченные брюки да огромные кирзовые сапоги с обширными следами весенней грязи.

Букетов ей до этого никто не дарил, так что произвести впечатление на учительницу Валерию Карпеньтеву вполне себе удалось. Предложение, которое он сделал ей уже вечером, после совместной прогулки по поселку, она приняла сразу же, даже ни с кем не посоветовавшись.

А чего тут раздумывать-то? Перспектива переехать в настоящий добротный дом после комнатушки, отведенной ей в местном общежитии, где шахтеры, напившись в выходные, настойчиво стучались к ней с требованиями присоединиться к их веселой компании, нравилась ей бесконечно, как и возможность заиметь собственное хозяйство, да еще и занавески на окнах.

Ну а любовь? Она со стороны обоих родителей досталась единственной дочке Ирине. Родилась она спустя год после их скромной свадьбы, на которую даже родители невесты не приехали, потому как добираться из Барнаула им было долго и дорого. Жениховы отец и мать к тому времени уже лежали в земле, так что на свадьбе веселились только друзья и по совместительству коллеги молодоженов, шахтеры да несколько учительниц.

Ирина появилась на свет в ближайшем поселковом роддоме, вылетела на раз-два и сразу огласила палату боевым криком.

– Гром-баба, – проговорила акушерка с уважением, навскидку прикидывая вес девочки. – Да тут килограмма четыре, никак не меньше. – Она положила ребенка на весы и увидела, что там аж все четыре восемьсот! – Ну ты, мать, раскормила дитятю! – пожурила акушерка роженицу постфактум. – Повезло, что все обошлось. Голова у нее небольшая, из-за этого не пришлось нам резать тебя. А могла бы и в родовых застрять. Вот намучались бы мы, а еще, чего доброго, и потеряли бы кого из вас.

Мама Ирины содрогнулась, закрыла глаза, провалилась в благодатный сон с ощущением, что в ее жизни произошло что-то очень и очень хорошее.

Других детей у них с Валерием не случилось. Причин они не выясняли, рассудили, что уже и не молодые для новых деток. Отец и мать сосредоточились на том, чтобы создать Ире такую жизнь, в которой каждое ее желание исполнялось бы беспрекословно. Захотела девочка собаку, они съездили в город и вернулись с пушистым умилительным лохматцем чау-чау, который со временем вырос в серьезного пса и стал признавать хозяйкой только одну Ирину. Придумала она заниматься пением, мама начала возить ее на школьном автобусе до ближайшей музыкальной школы, а это было, на минуточку, за две сотни километров от их поселка. Ничего, отзанимались вплоть до переезда в подмосковную Электросталь, который совершился уже после того, как папа вышел на пенсию по вредности.

На новом месте жительства Ирина серьезно взялась за учебу. Впрочем, она и так была отличницей, но одно дело безупречно учиться в шахтерском поселке, и другое – в настоящей общеобразовательной школе, находящейся всего в нескольких десятках километров от самой Москвы.

Здесь был отличный преподаватель по химии, и девочка бесконечно увлеклась этим предметом. Папа с мамой такое дело одобрили. Их опыт трудовой деятельности показывал, что химики с высшим образованием хорошо устраиваются хоть на месторождениях, хоть на перерабатывающих предприятиях.