Улика с того света

– До свидания, – равнодушно попрощался Незванов с хозяйкой дома и поплелся следом за Львом Ивановичем.

Крячко остался со Светланой Ильиничной наедине. Ему вдруг стало жаль ее, но он не знал, как именно ей помочь, а спрашивать побоялся.

– Вы уж извините нас, – пробормотал Станислав, встав со стула.

– Вы ничего не знаете обо мне, а уже в чем-то обвиняете, – с обидой в голосе сказала женщина.

– Никто вас ни в чем не обвиняет, – уверил ее Крячко. – Наоборот. Вы поделились с нами важной информацией.

Она отвернулась, ничего не сказала ему вслед.

В Москву они въехали затемно. День пролетел черным коршуном, сбил с ног, завертел, удивил и оставил после себя тяжелое послевкусие.

Гуров с сожалением подумал о том, что жене сможет позвонить только из дома. Сейчас никак. Рядом Стас и Незванов, черт его дери. Мария живо вернула бы мужа в состояние привычной уверенности в себе, навела бы в его душе порядок и покой. Она умела это делать. Особенно в те моменты, когда обстоятельства разбрасывали их в разные стороны. Где бы жена ни находилась, все равно у него было четкое ощущение спокойствия.

Конечно, он волновался за нее, хотел знать о ней как можно больше. Они поболтали бы об осеннем Берлине. Маша сбросила бы ему фотографии, сделанные на фоне чего-то древнего и всемирно известного, пожаловалась бы на кого-то из коллег, а потом сама смеялась бы над собой.

А вот о чем рассказал бы ей Гуров? О том, что пил водку с начальством, а потом они со Стасом заметили, что за ними следят? И кто? Тот самый тип, кого Машин любимый муж собственноручно определил на нары. Дальше было еще круче. Стас переехал к Гурову, а на другой день они обнаружили труп бывшего заключенного с простреленной башкой. Вот такое начало отпуска, любезнейшая супруга. Еще какой-то ремонт был запланирован, кажется.

Сыщик провалился в свои мысли, обдумывал все то, что услышал от Светланы Ильиничны. Полтора миллиона рублей – сравнительно небольшая сумма для того человека, который промышлял уголовщиной, жил за счет сбыта краденого. Кудесник предчувствовал неудачу. Знал, что скоро сказка кончится, и подстраховался.

Получается, что деньги он отдал Светлане Ильиничне на хранение, не дав при этом никаких указаний. Она решила оплачивать из них его жилище, потом еще и доплачивала из своего кармана.

С одной стороны, соседка делала благородное дело. С другой – Кудесник вернулся домой абсолютно нищим, но не остался при этом на улице.

Почему Светлана Ильинична не захотела назвать сумму, оставленную ей соседом, так яростно отреагировала на слова Незванова про чужие деньги? Не потому ли, что за дом Кудесника она заплатила гораздо меньше, чем полтора миллиона, а остальное оставила себе?

– Артем, кем работала Светлана Ильинична? – спросил Гуров.

– Обмолвилась как-то, что тридцать с лишним лет простояла за прилавком в продуктовом магазине, – ответил Незванов.

– А муж?

– Муж давно умер, она одна сына поднимала.

«Значит, большие деньги вряд ли видела в течение всей своей жизни, – подумал сыщик Гуров. – И тут вдруг такие бабки свалились. Она могла присвоить миллион Кудесника, прекрасно знала, что он вряд ли попросит у нее счета за дом. Если этот тип и узнал бы, что она его обманула, то вряд ли пошел бы в полицию».

Незванов, как выяснилось, думал точно так же.

– Наверное, она часть из этой суммы попросту украла, – предположил он. – Вон как на меня вызверилась. Я чуть сознание не потерял.

– Дело прошлое, – философски заметил Стас. – Меня другой вопрос интересует. Не знал ли убийца Кудесника об этих деньгах? Может быть, за ними он и приходил?

– Или она приходила, – заявил Гуров.

– Тоже вариант, – согласился Стас с этим предположением лучшего друга, неожиданно для Незванова ткнул пальцем в лобовое стекло и сказал: – Тормозни здесь. Лева, мы почти дома, дойдем пешком. А холодильник пустой. Давай на ужин что-нибудь вредное сообразим. С пивком, а?

Артем Незванов безропотно притормозил возле «Пятерочки», пожал сыщикам руки и уехал.

Генерал-лейтенант Орлов окинул Льва Ивановича Гурова недобрым взглядом. Тот никак не отреагировал на это, прикрыл за собой дверь, подошел к окну и приготовился к выволочке. Уж если огребать, так лучше стоя.

– Смотрю, ты за выходные постройнел, приобрел бронзовый загар, – заметил Орлов.

– И тебе доброго понедельника, Петр Николаевич.

Орлов отодвинул документы, указал рукой на стул.

Гуров отрицательно покачал головой и сказал:

– Я у окошка, если позволишь. У тебя тут слишком жарко. Включил бы кондиционер, что ли. Дышать нечем.

– Ты обо мне не беспокойся, – заявил Орлов. – Я уж как-нибудь перебьюсь.

– Ну смотри. Мое дело предложить.