Улики горят синим пламенем

– А если, не дай бог, будут убивать, ну, скажем, генерального прокурора или, к примеру, самого президента?

Задумов окончательно пришел в ярость:

– Да хоть меня самого! Я же сказал, ваша задача – патрулирование! И никаких убийств! Ясно? Предотвращать поджоги! Повторите!

Крячко понял, что сейчас Гуров сообщит генералу все, что о нем думает, поэтому забрал у друга микрофон.

– Так точно! – бодро отрапортовал Станислав. – Есть – никаких убийств, даже если будут убивать вас. Только предотвращать и только поджоги. Будет исполнено!

Гуров убрал рацию в бардачок и откинулся на спинку сиденья.

– Как думаешь, – обратился он к другу, – чем нас с тобой наградят за спасение Вишневского?

Крячко задумался:

– Мне, наверно, велосипед подарят, а тебе фотоаппарат. И по шоколадке.

И, исполненные радужных надежд, они отправились кататься по закрепленному за ними участку столичной территории.

* * *

По справедливости ожидая наград, сыщики и не предполагали, что над их головами собираются грозные тучи. И если судьба полковника Гурова была предопределена лишь в самых общих чертах, то участь Станислава Крячко решалась уже в этот вечер.

В то время когда сотрудники сводной группы направились на патрулирование, следователь Никодилов продолжал заниматься более серьезной работой. Он выполнял поручение подполковника Капца. Тот поставил перед ним задачу во что бы то ни стало состряпать дело внутреннего расследования на полковника Крячко.

Был в этом деле и «Мерседес» полковника, и целая куча мелких нарушений. Но гвоздем программы обвинения была свидетельница. Та самая, женщина неопределенного возраста и отталкивающей наружности, которая злоупотребляла косметикой и всюду таскала за собой яйцеголового сынишку.

Похоже, свидетельница сильно невзлюбила за что-то полковника Крячко. Стоило ей слегка намекнуть, и она тут же обвиняла его во всех смертных грехах. В этом была и своя оборотная сторона. Увлекаться было опасно.

«Не перебрать бы, – думал следователь Никодилов. – А то вся работа насмарку пойдет. Засмеют».

В общем, материалец постепенно набирался. Конечно, ничего особенного, тем более криминального. Но Никодилов помнил пословицу: «Курочка по зернышку клюет, а вылетит – не поймаешь».

Закончив очередной допрос свидетельницы, Никодилов подумал: «Не убрать ли бумаги в сейф? Нет, – решил он, – не стоит». Капец велел ему не выпускать документы из рук. Поэтому следователь аккуратно сложил их в папку, убрал в кейс и набрал на замке шифр. Так было гораздо надежнее.

Он посмотрел за окно. На улице стемнело. Никодилов решил вознаградить свидетельницу за старание.

– Вам далеко ехать? Я сейчас направляюсь патрулировать, могу вас подвезти.

Свидетельница поблагодарила и согласилась. Адрес она назвала где-то в районе Оленьего Бора, при этом старалась не смотреть в глаза следователю. Стыдилась, что ли, чего-то?

В машине Никодилова она и ее сын расположились на заднем сиденье. Парочка смотрелась как пара озябших воробушков. Следователь повернулся к ним и ободряюще улыбнулся.

«Ну и уродина, – подумал он про женщину. – И какого лешего она так красится? Так ведь еще страшнее получается».

В руках женщина держала белый пластиковый пакет. Внутри пакета просматривалось что-то тяжелое. На ум следователю почему-то пришел пропавший молоток. Он даже усмехнулся: «На фига козе баян?»

Нет, ну в самом деле, зачем свидетельнице понадобилось бы воровать молоток?

Немного не доезжая до Оленьего Бора, женщина попросила Никодилова остановиться.

– Митя выйти хочет, ему приспичило, – пояснила она.

Подросток в подтверждение маминых слов кивнул вытянутой головой.

Никодилов притормозил. Женщина и подросток переглянулись, женщина подтянула поближе к себе пластиковый пакет.

– А нельзя подальше проехать, за деревья? – попросила она. – Тут Митя стесняется.

Никодилову эта семейка уже начала порядком надоедать, но он послушно тронулся и отъехал подальше. Здесь женщина с подростком вылезли.

– Мы сейчас, одну секунду, – предупредила женщина.

Они остановились возле машины. Подросток почему-то не торопился справлять нужду. Вместо этого он принялся громким шепотом переругиваться со своей потрясающей мамашей. До следователя доносились обрывки диалога:

– …Здесь…

– …Нет, дальше…

– …А я говорю, можно и тут…

Неожиданно их дискуссия прервалась на полуслове. Из-за кустов вынырнула лошадиная голова, за ней другая. В последнее время большинство столичных парков патрулировалось конной милицией.

– Документики предъявите! – попросила симпатичная всадница в милицейской форме.

– А что у нас в пакетике? – поинтересовался ее напарник.

– Э… это самое… – женщина была явно растеряна.

Никодилов грязно выругался и полез из машины.

– Эй, ребята! – обратился он к патрульным. – Все нормально, эти со мной.

– А ты кто такой? – Сержант подъехал к машине.

Никодилов сунул под нос лошади раскрытое удостоверение.

– Лошадь читать не умеет, ты лучше мне покажи, – посоветовал всадник.

Следователь послушался. Сержант изучил удостоверение и козырнул.