Улики горят синим пламенем

– Говоришь, это были абреки? – размышлял вслух Гуров с набитым ртом. – Значит, урюпинские братки отпадают. Выходит, Элеонору похитили люди Мурада Джавдетова. Но откуда Мурад узнал о вашей встрече?

– Черушин предупредил, – высказал свое предположение Крячко. – У него на это была куча времени и масса возможностей. И он же подговорил алкашей, чтобы отвлекли меня.

Гуров задумчиво водил вилкой по опустевшей сковороде.

– А ты и рад подраться. Да, я слышал, что Черушин сливал информацию Мураду. Но тогда почему Мурадовы джигиты его убили?

Крячко поскреб макушку.

– А черт его знает! Одни вопросы. Кроксворды-регбусы, как говорил великий и мудрый Аркадий Райкин. Детская передача «Угадайка». Бандиты, которые работали на Вишневского, его же и пытаются убить. Другие бандиты, на которых работал Черушин, благополучно убивают своего стукача-майора. У них что, проходит декада под девизом: «Бей своих, чтобы чужие боялись»? Кстати, о боязни, – он посмотрел на часы, – ты не боишься на работу опоздать? А то, чего доброго, Капец заругает. – И ехидно захихикал.

Гуров не обратил на его выпад никакого внимания.

– У меня сегодня в плане день благотворительности. Посещаю больных и страждущих. Прямо от тебя отправлюсь еще к одному подранку, к Демьяну. Ты там что-то про колбасу говорил, гони-ка ее сюда. Надо делиться.

Крячко попытался возмутиться:

– Это грабеж! Я тоже больной! А бандиту своему лучше дозу героина захвати.

– Обойдется, – ответил Гуров. – Ему сейчас для полного счастья только кайфа и не хватает. Из него тогда вообще слова не вытянешь. Нет уж, мы его старым дедовским способом – колбасой промеж глаз.

Гуров забрал колбасу и, пожелав Станиславу быстрее поправляться, отправился дальше.

* * *

В тюремной больничке запах больницы смешивался со специфической тюремной вонью, сладковатой и противной. Раненый Демьян выглядел гораздо хуже Станислава. И водки Гурову не предлагал. Наоборот, если бы смог, то задушил бы собственными руками. Но не мог, поскольку предусмотрительный сыщик нашпиговал его пулями из своего «штайра» во все участки тела, отвечающие за движения. В результате грозный лидер урюпинской криминальной группировки только и мог, что в бессилии сверкать глазами и скрипеть зубами.

Гуров это отметил.

– Скрипишь? – сочувственно спросил он. – Ну, скрипи. Песочку подсыпь, громче будет.

– Да пошел ты, мусор!.. – высказал пожелание раненый.

Гуров с осуждением покачал головой:

– Ай-яй-яй! Нехорошо. Я-то к тебе со всей душой. Колбаски принес. У больного друга, можно сказать, изо рта вырвал. А ты грубишь. Чем я перед тобой провинился? Дырок в тебе наделал? Это потому, что я лучше тебя стреляю. А могло случиться, ты бы меня завалил. Работа у нас такая. Я – мент, ты – бандит. Что выросло, то выросло. Но это не мешает нам с тобой сесть и кое-что обсудить.

Он придвинул ногой табурет и уселся рядом с кроватью. Демьян отвернулся от полковника.

– А почему ты, мусор, думаешь, что я вообще буду с тобой разговаривать? За колбасу?

Гуров принялся выкладывать из пакета колбасу, сигареты, чай, зубную пасту и щетку, теплые носки и прочие нужные в камере вещи.

– Не только за колбасу. Тут все необходимое. Праздничный набор арестанта. Носочки вот шерстяные, в случае чего – расплетешь, будет на чем повеситься. Кто еще о тебе позаботится, кому ты, кроме меня, нужен? Твои пацаны или сами сидят, или ласты склеили, а хозяин затихарился. Так что деваться тебе некуда. Взяли тебя с поличным при покушении на Вишневского. А твои пацаны пытались убить генерала Задумова, когда он помешал им машины поджигать. Плюс мелкие правонарушения типа убить-ограбить или улицу на красный свет перейти. По совокупности я запросто могу тебя приговорить к высшей мере.

– Ты не суд, да и вышку давно отменили, – осклабился бандит. – Так что мне терять нечего.

– У меня для тебя своя вышка найдется, – успокоил его сыщик. – Из больнички засунут тебя прямо в общую камеру, это я легко устрою. Насколько я помню, воры тебя еще по старым урюпинским делам за беспредел к смерти приговорили. Так что ты на общей хате и суток не протянешь. Как говорится – проснешься, а голова в тумбочке.

От обиды бандит даже сел в кровати.

– Эх, начальник! Ты тут под правильного мента косил, а творишь чистое беззаконие. Меня в беспределе обвиняешь, а сам такой же беспредельщик. И не стыдно тебе?

Гуров почесал кончик носа, чтобы скрыть смущение.

– Честно? Ни капли не стыдно. Ты себе сам такую судьбу заработал. А насчет беспредела – это для вас, уголовников, считается «западлó». Вот друг с другом и разбирайтесь. С моей же точки зрения, вы все вредители, и если друг друга передушите как крысы, воздух чище будет.

Гуров встал и прошелся по палате. Время первой сигареты давно прошло, и ему ужасно хотелось курить. Но вместо этого приходилось читать лекцию.