Улики против улик

— …на основании вышеизложенного гражданин Ларичев Кирилл Игоревич обвиняется в преднамеренном убийстве Ларичева Игоря Матвеевича и в организации убийства Рубцова Павла Сергеевича. В качестве меры пресечения и в интересах следствия прокуратура постановляет взять гражданина Ларичева под стражу до суда.

Судя по всему, Кирилл уже подготовился к такому исходу. Лицо его посерело, но не отразило никаких эмоций.

— Надеюсь, я могу связаться со своим адвокатом.

— Это ваше полное право, — ответила прокурор, жестом приглашая караульного заняться обвиняемым.

Как и следовало ожидать, Шаматов и Осипенко сразу сдали Ларичева-младшего. Они признались, что доставали морфий матери Кирилла и действовали по его наущению, но в тумане, потому что накурились дури. Лишь потом удивлялись, что Рубцов не проснулся, когда они подвешивали его к трубе. И тем более не заметили бежевый конверт, валявшийся на полу в комнате Рубцова. Короче, сработали топорно. Кроме торговли наркотиками на них висела ещё пара заказных убийств, так что «чистосердечное» признание позволило им скостить года три долгой отсидки. На суде Кирилл вёл себя вполне достойно, все обвинения признал и не пытался выкручиваться. Все свидетели подтвердили свои прежние показания. Было похоже, что внутри у Ларичева-младшего сломался какой-то стержень, поселилось безразличие к собственной судьбе, и он немало удивил своего адвоката полным отсутствием желания сопротивляться. Смягчающих обстоятельств в его деле суд не нашёл. Даже не учёл тот факт, что у подсудимого оставалась престарелая мать. Ксения Филипповна отказалась разговаривать с сыном до и после суда. Сказала, что он для неё просто умер. Жарковичи обещали ухаживать за больной, немощной женщиной.

Дочитав выписку из протокола суда, Буров удовлетворённо хлопнул ладонью по лежавшей перед ним стопке бумаг и почему-то смущённо посмотрел на сидевшую напротив Леру.

— Вот теперь всё можно отправлять в архив… Думаю, что такое надо отметить, как того требует русская традиция. Причём сразу…

Он достал из стола изящный флакон французского коньяка.

— Друзья подарили… на день рождения… У меня был три месяца назад… Мы ещё не общались… Выпьем, Лера. И закусим конфеткой, как полагается пьяндылыгам.

К его удивлению, Лера подняла маленький стакан, как заправский пьяница, и залпом выпила драгоценную жидкость. Щёки её моментально зарделись, а глаза вспыхнули озорным огнём.

— Предлагаю прогуляться по первой пороше, господин Шерлок Холмс. Это освежает.

Миновав неухоженный двор, они вышли за служебные ворота и остановились на заснеженном тротуаре в нерешительности. Буров не отрываясь минуты три смотрел на девушку, как перед расставанием навеки, потом вытоптал на свежем снегу сердце, пронзённое стрелой, и негромко, но внятно произнёс:

— Ну что ж! Наша команда неплохо справилась с заданием — надо бы оформить наше успешное сотрудничество и взаимопонимание официально. У меня есть знакомые в одном загсе, не придётся ждать три месяца.

И поскольку Лера медлила с ответом, Буров смутился, стал что-то бормотать про метели, снега, зимнюю стужу и окончательно запутался. А потом, неловко приподняв заснеженную шляпу как бы в знак прощания, ссутулившись, зашагал прочь по белому ковру, оставляя чёрные большие следы. И ушёл бы, если бы девушка его не окликнула:

— А куда мы поедем в свадебное путешествие?

Буров резко развернулся, и лицо его озарилось самой счастливой, глуповатой улыбкой. В это время Лера уже крепко хватала его под руку, чтобы никогда не расставаться. И от этого места на девственно чистом снегу зазмеилась мокроватая дорожка следов уже от двух пар крепких ног.

КОНЕЦ