Улисс

– Смешно, – улыбнулась и женщина. – Получается у нас, номер два вы мой. Успеваю. Это тропинка через лес к платформе ведет.

Спутники зашагали по тропинке в гущу леса.

– Не опасно здесь женщинам в одиночестве бродить? – на ходу спросил Калугин. – Вдруг маньяк какой?!

– Маньяки сюда боятся лезть. Зачем такой риск! – пожала плечами Елизавета. – Здесь дикие дачники живут. Сами кого хочешь, если понадобится, сманьячат.

– Будете смеяться, но я впереди уже чье-то мертвое тело вижу, – показал рукой Павел.

Елизавета обогнала спутника, первой подошла к лежащему человеку и потрогала ему лоб.

– Оно не мертвое, оно пьяное! – будто бы разочарованно констатировала она. – Но и оставлять его тоже нельзя. Конец осени. Сто процентов замерзнет.

– Что же нам делать? – нахмурился Калугин. – Обратно к дачам тащить?

– Ближе к колхозному коровнику, – догадалась Елизавета. – Сдадим сторожу, если, конечно, это не сам сторож, чему тоже не удивлюсь.

– Часто у вас так? – спросил Павел.

– Я же уже говорила, – горько усмехнулась Елизавета. – Здесь нет времени, здесь всё всегда!

– Очень философски звучит! – похвалил Павел.

Неожиданно пьяное тело пошевелилось и пролепетало:

– Я, Андрей Васильевич Мокрецов, акт приемки не подписывал! – После чего вновь обмякло.

– Теперь мы знаем, как его зовут и что он ответственное лицо, – вздохнул Калугин.

С трудом поддерживая мягкое тело Андрея Васильевича, спутники добрались до ворот коровника. Там они уложили «ответственное лицо» на скамейку в «курилке» и постучали в ворота. На стук к ним вышел дедушка в тулупе.

– Вот и Андрей Васильевич нашелся, – увидев Мокрецова, удовлетворенно сообщил тот. – Зря я Надю в поселок послал. В лесу лежал?

– В лесу, – подтвердил Калугин.

– Как вас зовут? – поинтересовалась Елизавета.

– Как Сталина – Иосиф Виссарионович, – представился дедушка. – Родители так назвали. Это имя – Иосиф Виссарионович, а отчество – Петрович. В полном виде – Иосиф Виссарионович Петрович Плотников. Был такой актер – Плотников – красавец, умница! Но не родственник. Однофамилец.

– Извините нас, – прервала его разглагольствования женщина. – Нам на электричку надо идти. Опоздаем.

– Не опоздаете, – разочаровал ее Иосиф Виссарионович, – по вторникам только до четырех, а сейчас уже семь.

– Как до четырех?! Почему?! – очень огорчилась Елизавета.

– Ремонтируют что-то к Новому году, – объяснил дедушка и попросил: – Помогите Мокрецова в каптерку отнести. Сам я никак.

– Эх, дед! – крякнул Павел и начал поднимать тело Андрея Васильевича с лавки.

Внутри коровника было тепло, влажно и пахло топленым молоком. Под желтыми лампами в жестяных воротниках, разделенные деревянными перегородками смиренно переминались с ноги на ногу два десятка сонных коров. Каптерка Иосифа Виссарионовича находилась в самом дальнем конце строения.

– Сюда его ложите! – дедуля показал на раскладушку у стены, покрытую старым лоскутным одеялом.

– Где у вас тут туалет? – полюбопытствовала Елизавета, когда они наконец отделались от пьяного тела.

– Обратно иди, не доходя два стойла до ворот возьмешь вправо и пойдешь вокруг такой катушки с кабелем, это электрики до весны оставили, там и зеленая дверь с фотографией Гайдара, толстого, не героя, – сообщил престарелый обладатель двух отчеств.

– Как-то страшновато мне, – призналась женщина и попросила Павла: – Не постоите на стреме?

– Конечно, – благородно согласился Калугин, попутно наблюдая, как дедушка усаживается за невесть откуда взявшуюся здесь школьную парту с компьютером. На мониторе висела красочная заставка популярного шутера.

– Вторая часть – «Чистое небо», – похвалился Иосиф Виссарионович. – Я уже «винторез» достал.

Павел и Елизавета выбрались из каптерки и двинулись по коровнику в указанном дедушкой направлении. Однако не успели они дойти и до середины ангара, как откуда-то из влажного мрака на них выскочило нечто огромное и волосатое. Движимые естественными импульсами, спутники прыгнули в первый попавшийся загон, и неведомое существо с топотом пронеслось мимо.

– Что это было?! – испуганно вскрикнула Елизавета.

– Что бы это ни было, но я, кажется, напоролся на какую-то хрень, – зло крякнул Павел, отрывая от подошвы доску с гвоздем.

– Ребята, вы как? – раздался голос Иосифа Виссарионовича.

Вскоре появился и он сам, ведущий на поводу верблюда.

– Вырвался, гад! – сообщил дедушка. – Цирковые нам его оставляют, пока в отпусках. Он обычно тихий, но вчера его бык прессанул, и животное все на нервах.

– А цирковые тигров случайно не оставляют? – ехидно поинтересовалась Елизавета, также выбираясь из навоза.

– Льва оставляли, но помер лев. Старый был. Мы его у трансформаторной будки закопали, – как ни в чем не бывало признался Иосиф Виссарионович. – Сейчас только верблюд и ослик. Ослика, правда, на холода зоотехник домой берет.

– Прекрасно, – вздохнул Павел и понюхал свои ладони. – Так или иначе, надо на дачу возвращаться и отмываться. Тем более что электрички не будет.

– Я могу попробовать попутку поймать, – неуверенно предположила Бородина.

– Вас не возьмут с таким запахом, – предупредил собеседник. – С таким запахом только мыться.