«Улисс» в русском зеркале

как всюду ныне в россии места наши отнюдь не были оторваны от новейшей культуры и сельские досуги оживлялись почасту ревом могучих истребителей что раздирали небо во всех направлениях оставляя за собой конусы маха с адским грохотом разбивавшиеся о землю проносились ракеты классов земля – земля и воздух – воздух иногда задевая головы жителей которые впрочем обращали на это мало внимания вначале некстати подвернувшихся обывателей оттаскивали до ближайшей ямы потом сволакивали на обочину что вскоре также сочли излишним и спотыкаясь о громоздящиеся тела родичей и друзей лишь ярко изобретательно выражались ничто не нарушало спокойствия мирного уголка однако сельчане привыкшие болеть за судьбы страны с тревогой поглядывали в сторону столицы откуда с недавнего времени начали доноситься странные погромыхивания меж тем как небо озарялось широкими багровыми сполохами день ото дня грозные громыхания нарастали и скоро мощное звуковое давление не оставило ни единого стекла в окнах изб а деревенские кумушки судача на улице уж не могли расслышать друг дружку что нисколько не уменьшало сердечной живости общения служившие в армии как знатоки разъясняли прочим звуковую палитру и вскоре мы уже легко различали тяжкое преисподнее уханье главного калибра от которого долго болели уши к двум из нас это относилось как понимаете фигурально бодрый грохот обычных полевых орудий и леденящий свист реактивных установок град все как один не исключая и нас жадно хотели знать о судьбоносных событиях что явно разыгрывались в столице и в горенке лидии иванны приютившей единственный в селе телевизор юность толпился вечно народ изображение по непонятным причинам погода или что с неких пор доходило перевернутым но от этого пожалуй еще наглядней для нас делался кат письтории сливший неразличимо Дублин на пасху 1916 года и москву конца пенелопы-в-зеркале и дублин конца цирцеи и москву начала 90-х на экране старенькой юности вверх ногами дергался пандемониум на тверской парни в бронежилетах и касках с пулеметами огнеметами икрометами гранатометами банкометами ведут шквальный огонь одни в направлении от манежной к пушкинской другие от пушкинской к манежной пики лязгают о кирасы сраженные фигурки падают вверх и вверх же капает и льется алая кровь в ближних ларьках банках зданиях совмина госдумы завели выдвижные лапы с компьютерным управлением лапы цепляют подтаскивают трупы деловые люди споро обшаривают их с упором на общечеловеческие ценности затем разделывают фасуют павших героев в яркие импортные упаковки взлетают вниз здания полночное солнце закрывает тьма потом показали неожиданно фрагмент агентурной съемки на красной площади в подземелье мавзолея лигарев и фуганов тайно служат черную мессу на животе мумии скудную плоть пришлось раздеть нагишом ритуал иначе не действен и кот федька смотрящий вместе со всеми вдруг ощетинивается трясется и испускает истошный вой хоть был всегда скептик и атеист а к друзьям моим в отличие от глупых коз не проявлял и унции страха мы не отходим от юности лидии иванны часами и постепенно откуда-то растет чувство что мы не можем больше здесь оставаться что нам надо туда хотя эта тяга мы понимаем равно опасна и абсурдна как ни странно больше всех нас подталкивает корифей в москву восклицает он до гроба я был таким трусом что мне хочется теперь взять реванш в москву в москву достал хуже трех сестер перемигиваемся мы с другом к одному из нас это относится вы понимаете фигурально но что ж он гость да сказать правду та же тяга снедает и нас не меньше ничего не попишешь трогаемся и вот одним ясным ветреным утром мы тронулись в прямом смысле видимо оттого что это же сделали в переносном