Улитка в тарелке

Так часто делали другие мальчишки, но не Эви. Он всегда считал траву живой настолько же, как и человек. Кому приятно, когда в него плюют?

— Сегодня мы не сможем поиграть, — проследив за ним, решила Мира. — Совсем не хочется… Скорей бы уж они привязали собак, а то мы заболеем дожидаться!

— А если уже вечером?

Эви усмехнулся, но глаза выдавали, как ему страшно. «Он ведь сроду ночью в лес не ходил, — с жалостью подумала Мира. — А тут вообще — неизвестно куда…» Приняв безразличный вид, она небрежно бросила:

— Да я одна прослежу. Двоих еще заметят! Тогда — все… Ты спи. Я утром тебе все расскажу.

От радости желтоватые уши мальчика даже порозовели. Быстро заморгав, он виновато спросил:

— А ты ничего? Тебе не страшно будет?

— Да ну! — протянула она, сделав убедительную гримаску. — Я так буду прятаться, что они в жизни меня не заметят.

Про себя она добавила: «Если получится». И попыталась представить, что же будет, если ее поймают. Дрим, конечно, заступится за нее, но что-то они все равно с ней сделают, чтобы остальные ничего не узнали.

«Я хочу к Дриму, — вдруг поняла она. — Я просто посмотрю на него и все…»

Эви прошептал:

— Почему-то мне кажется, что они прямо сегодня туда и отправятся.

— Может, — рассеянно отозвалась Мира, думая о своем. Ей было тепло и грустно думать об этом.

— Ты не проспишь?

— Да я вообще спать не буду!

— Ага, знаешь, как бывает! Скажешь себе: не буду спать. А потом — раз! — и уснул. И сам не понял, как это вдруг…

Мира рассмеялась и легонько толкнула его в плечо:

— Это у тебя вечно так — раз! — и уснул. А у меня так не бывает. Я еще ни разу не заснула, если ночью хотела выйти.

— Ты, наверное, меньше спать любишь, — вздохнул мальчик. — Так мы не будем сегодня играть?

— Нет. Мне надо… подумать.

«Я тоже вру ему! — ужаснулась она. — Это и значит — становиться взрослой?»

Послушно кивнув, Эви отступил:

— Тогда я пошел?

— Где ты будешь? — Мира чувствовала себя виноватой.

— Не знаю еще. Пойду свою улитку проверю. Я ее совсем забросил… Может, выпущу сразу. Как ты думаешь, ей скучно сидеть в тарелке?

Мира немного подумала:

— Иногда ведь хочется и дома посидеть.

Но Эви твердо сказал:

— Я ее выпущу. А то мне приятно, что она у меня, а ей, может, тоска одна!

— Да нет, Эви!

Он вдруг закричал, весь ощетинившись:

— Что ты споришь? Ты вон только узнала, что мы здесь тоже, как в тарелке, сидим, так сразу сбежать захотела! А ей, думаешь, не хочется?

— Я не сбежать, — растерянно возразила Мира. — Я же вернусь… Мы все вернемся. Мы же только посмотреть…

— Ага, — он хмуро уставился в землю.

— Ты что — не веришь?

— А вдруг там… так здорово, что нам уже и возвращаться не захочется?

«Но Дрим ведь тут останется! — вспомнила Мира. — Конечно, мы вернемся. Я уж точно».

— Посмотрим, — сказала она. — Мы еще и не ушли никуда.

Покусывая сладкий стебелек травинки, она проследила, как Эви уходит все дальше, опустив и без того покатые плечики. Он старался идти быстро, но на самом деле еле плелся, и Мира с тревогой подумала: «Ну, и на сколько мы уйдем за ночь, даже если выберемся? Они же догонят нас в два счета… Ну и что? Вот тогда мы у них и спросим: а почему нам нельзя увидеть весь мир? Вы-то его видели…»

Эви оглянулся, и она махнула ему рукой. Не ответив, он прошел между кустами шиповника, на которых уже глянцево желтели крупные плоды, похожие на елочные шарики. Эви их не заметил. Ему не хотелось сладкого, хоть и было слишком горько от мысли, которую он уносил в себе: «Ей прямо не терпелось от меня отделаться…»

Такого еще не бывало. Конечно, случалось, что они ссорились и расходились в разные стороны, думая, что ненавидят друг друга. Но сейчас ведь этого не было! А без причины Мира еще никогда не избавлялась от него.

«Да еще машет! — с трудом сглатывая обиду, вспоминал он. — Очень мне надо, чтоб она махала…»

Оглядев пустые домики, все разноцветные и одинаковые, как конфетти, Эви пошел к тому, что ото всех отличался. «Виртуальный мир» был трехэтажным, чтобы всем хватало места, и окрашенным так ярко, будто весеннее небо просто стекло на него и застыло на стенах. Для всех ребят, кроме Эви и Миры, здесь и было само небо, в котором можно летать и чувствовать себя легким и сильным. Как будто ты уже вырос.

«Но это же вранье!» — однажды презрительно заметила Мира, и он ей поверил. Эви и сам смутно чувствовал, что это не совсем правильно — проводить целые дни в мире, которого на самом деле нет.

«Уже лет пять они оттуда не выходят! — подсчитал он. — А раньше? Мы хоть играли во что-нибудь, когда были совсем маленькими?»

Собравшись с духом, хотя никакой опасности и не таилось за стеклянной дверью, Эви вошел внутрь и на цыпочках приблизился к первому залу. Здесь было всего пять кресел, кожаных, мягких, в которых можно было почти лежать. Эви до сих пор помнил, какие они удобные — эти кресла, хотя не заходил сюда давным-давно. В них так удобно, что хочется лежать и лежать, не замечая, как проходят целые недели…