Улитка в тарелке

Поскорее отогнав мысль о ней, Сол опять подумал об Эви. Еще он… Мечтательный! Сол возликовал, обнаружив слово. Эви обо всем, о каждом пустяке рассказывал так, будто это было нечто необыкновенное. Даже об улитке своей говорил, как о родном существе, которое, наверное, скучает по нему и ждет его, Эви, возвращения. Если б это была собака, ничего странного не было бы. Но улитка… У нее же и мозгов-то нет.

«А сердце есть? — впервые задумался Сол. — Скучают же не мозгами… Прямо над ребрами ноет, когда я про папу с мамой думаю. То ничего, а то как заноет-заноет! Вдруг и с улиткой так же бывает? Не может ведь быть, чтоб без сердца… Надо у Бемби спросить, она только что зоологию повторила».

На его чириканье никто не отозвался. Но Сол и мысли не допустил, что Эви не узнал его. «Дрыхнут, — решил он. — Надо им отоспаться хорошенько, а то, правда, серые какие-то… А что, если поживут у нас и немножко помолодеют? Тьфу, черт! Разве они — старые?!»

Сестру Сол нашел на кухне. Усевшись на табурет, он стал скептически наблюдать, как Бемби пытается жарить гренки и без конца ругается свистящим шепотом. От сковороды уже вовсю валил едкий дым, и Сол демонстративно закашлялся.

— Сам попробуй! — огрызнулась сестра, хотя он ничего и не сказал.

Теперь Сол мог проявить великодушие.

— Да ладно тебе, — протянул он. — Я же ничего… И такие съедим.

— Когда яйцом залью, вкусно будет, — сквозь зубы пообещала Бемби, но взглянула на него вопросительно: «Ты всерьез? Или опять издеваешься?»

— Еще как! — отозвался Сол. Почему-то сегодня ему ничуть не хотелось доводить сестру до истерики. — А они еще спят, представляешь?

Бемби ссыпала на тарелку обуглившиеся кусочки хлеба.

— Знаю. Я под дверью послушала.

Приняв безразличный вид, Сол уточнил:

— Послушала или подслушала?

— А что было подслушивать? Тишина.

Его вдруг подбросило от страха:

— А они там? А если ушли?

Сковорода издала недолгий чугунный гул.

— Как это — ушли?!

— Как-как! Оттуда сбежали и отсюда также могут.

— Зачем? Да здесь они, что ты меня пугаешь? Кроссовки в коридоре стоят.

Уже подпрыгивающий от волнения Сол сразу успокоился и вернулся на табурет.

— А, ну ладно… Чем займемся?

Бемби вдруг посерьезнела:

— Я обещала Мире, что мы сходим с ними туда… Ну, где они жили? Даже названия нет у этого места! Как засекреченный полигон какой-то!

Быстро оглянувшись на раскрытую дверь кухни, Сол громко зашептал:

— Слушай, а вдруг все это какие-нибудь испытания? Их там заперли, как подопытных кроликов, и…

— … какое-то лекарство проверяют! — глаза у Бемби стали совсем черными.

— Может, и лекарство… Или какое-нибудь… — он набрал воздуха и выпалил: — бактериологическое оружие!

Она усомнилась:

— Ну уж… На детях?

— А лекарство лучше, что ли? Смотри, что с ними сделали!

Нахмурившись, Бемби озабоченно проговорила:

— Надо все же посмотреть в папиных справочниках, никак у меня руки не дойдут. Может, есть что-нибудь похожее…

— Горит! — крикнул Сол, но с места не двинулся.

Взвизгнув, сестра стряхнула гренки со сковороды и от души выругалась. Сол укоризненно зацокал языком:

— Ай-ай-ай! Маму удар хватил бы, если б услышала.

— Ты же не мама. Что ты вообще расселся здесь? Только отвлекаешь!

— Да ты и до меня уже целую гору сожгла, — оскорбленно заметил Сол и направился в комнату. — Подумаешь… Дура какая-то.

Выяснилось, что ему нечем заняться. Каждый день до нынешнего утра сразу увлекал Сола целой кучей дел, которые никогда не успеваешь переделать до вечера: налепить новую наклейку на велосипед, продать Лысому фишки («Вот придурок! Никто уже в них не играет, а он покупать собрался…»), доклеить картонный луноход и сбегать в библиотеку за Брэдбери — вчера звонили, что подошла его очередь. «Вино из одуванчиков» Сол сумел одолеть только в три приема, это оказалась совсем даже не фантастика! Но библиотекарь обещала, что про марсианского мальчика будет поинтересней, а Сол доверял ей.

И много чего еще нужно было успеть за день! Но сегодня все дела куда-то попрятались и выжидали, когда же проснется Эви. И Мира… Как будто Сол и не жил до них!

Вспомнив слова сестры, он опять заспорил уже про себя: «Лекарство им никак не могли подсунуть. Надо быть совсем больным, чтоб тебя заставили таблетки глотать. А Эви никакой не больной! С ним просто что-то случилось».

Почему-то он избегал думать о Мире, и сам не понимал этого. В прошлом году с ним уже стряслась такая же беда: стоило ему подумать об одной девочке из седьмого класса, как все у него внутри слабело и как будто растекалось. Солу это ничуть не нравилось. Он всегда опасался показаться слабым, ведь отличников вообще считают слабаками, а Сол был почти отличником.

Тогда он стал гнать от себя мысли об этой девочке и поворачивал в другую сторону, когда видел ее… А однажды обнаружил, что о ней просто больше не думается.