Улиткин Дол

– Ничего! – Марина высморкалась. – Не думай даже попробовать, на этом и попадаются. А то… не только кончить, но и начать не сможешь.

Это было феноменально. Мама Марина, которая видит сына пять раз в месяц, за двадцать секунд провела воспитательную работу по половому        вопросу, ни разу не замявшись. Яша засмеялся, и мама тоже. Между ними стало гораздо теплее, и даже проблемы показались не такими уж важными.

– Мам, я хочу перейти в обычную школу, где-нибудь тут, поблизости, – произнёс, наконец, Яша самое главное.

Марина опять смотрела «гайками», не моргая. Яша вспомнил фразу из какой-то книжки: «В её глазах стоял ужас». Теперь вся мама Марина превратилась в готовый к бою танк.

– А дальше что? – и в этот вопрос было вложено всё.

– Мама, я не боюсь жизни, она не страшная и хватит меня ею пугать, – просто сказал Яша, и почувствовал, как глубоко это вошло в мамину голову, словно лазер нанёс бронетранспортёру решающий удар. Марина задумалась. Потом обняла сына, и опять у неё полились слёзы.

– Прости, не волнуйся, я в порядке… Просто ты мне напомнил одного…

– Отца напомнил? – это как-то само собой вырвалось, неожиданно даже для самого Яши. Он, наверное, угадал, потому что Марина засуетилась, собираясь уйти от разговора. Потом вдруг обмякла, словно устав нести некий груз, и откинулась на спинку дивана.

– Мам, а где он, ты не знаешь? – Яша вдруг почувствовал, что сейчас тоже заплачет.

– Нет, – сказала Марина тихо, и Яша почувствовал горечь, которую она прятала. – Если бы я знала, я бы сейчас позвонила ему. Наверное.

Они с минуту посидели в совершенной тишине. За это время между ними тихо вырос и укрепился хрупкий драгоценный мостик, которого так не хватало многие годы. Они посмотрели друг на друга новыми глазами, но и жизнь, поменявшись, требовала теперь новых решений. Это было очевидно, и мама Марина почувствовала это.

– Ладно. Я тебя переведу. Туда, где дочка Марьяны училась, – сказала она, и Яшу передёрнуло: предлагаемый вариант не был переменой.

Он хотел было возразить, но Марина отрезала:

– Больше на эту тему говорить не будем, а то мне в животе плохо. Всё.

Через час позвонил Барсук.

– Ты чего не звонишь?

– А… У тебя есть телефон?

– Тузик же тебе велел мне позвонить! – шутовал в трубке Барсук. – Ладно, пропустим, номер запиши и всё. Ты как там? У меня к тебе дело есть.

– Барсук, мама не разрешила мне поменять школу…

– Отлично, – не услышал Барсук, – тут другое. Я Серого нашёл. Амбал Толик занят мобильником. Быстро давай.

… В семь часов в октябре уже темно. Яша с Серым, окружённые щедрой столичной иллюминацией, брели вдоль набережной вот уже несколько километров, болтая обо всём сразу.

– Итак, старик, надо решить кое-что, – сказал Серый, усаживаясь на гранитный парапет набережной. За его спиной плескалась чёрная Москва-река. – Мы с тобой попали в некий Дол. Реально это или как? Я чего-то никак не врублюсь.

Яша не ответил сразу. Он смотрел на фиолетовые мармеладные волны, и вся картина его жизни на этот момент побуждала двигаться исключительно к приятному, и двигаться категорически и стремительно. Он ответил:

– Реально-нереально – посмотрим. Не знаю. Но сейчас я бы сбежал туда, не размышляя.

Теперь молчал Серый.

– Ладно, – наконец сказал он, спрыгивая, – я бы не отказался научиться попадать туда в тот момент, когда захотелось.

– Ага, тогда тебя оттуда не выманишь, – усмехнулся Яша. – Тебя дома как, жмут?

Серый смотрел на волны. Он пожал плечами и усмехнулся:

– Я же не дипломатский сынок, я оттуда, где говорят, что жизнь дерьмо. Мать работает в собесе, – наверное, и там лает на всех, как и дома. Отец был таксистом, так его уволили как алкана. Стал при нашем ЖЭКе слесарем- гинекологом…

– Как это? – не понял Яша.

– Ходит по квартирам трубы чинить и тётенькам половую жизнь налаживать, – Серый сплюнул в реку.

– А… может, врут?

– Нет, не врут, раз все говорят, и мать его ругает постоянно… А он только жирно лыбится.

– Мать у тебя строгая?

Сергей помолчал.

– Она … орёт постоянно, но мне её очень жалко, – ребята долго молчали, и потом Серый продолжил:

– Как-то очередной раз разоралась на кухне про то, что не на что мне кроссовки купить, а я хотел выход найти, взял и спросил, положено ли на меня от государства пособие. Тут она, будто её ошпарили, стала орать, мол, и государство на её проблемы положило: если зарплата больше восьми тысяч у обоих родителей, то пособие на детей не дают. «Корми сына, одевай, лечи, учи, потом мы у вас его заберём в армию, ну, может, там убьём! А если деньги на человека не выделяли, то его как бы и нет, я их выделяла на ребёнка, значит, мой сын – моя собственность!» – передавал Серый слова матери. – Так орала, всё мясо на сковородке сожгла… Наверное думала, что в этот момент отец в какой-нибудь квартире с какой-нибудь тёткой…

– А ты не пробовал её как-то успокоить? Она переживает за тебя, – сердобольно спросил Яша. Тут Серый бросил на него взгляд, полный боли: