Улица Ангела

Немолодой, измученный человек сидел в трамвае, погасшая трубка дрожала под седоватыми усами, морщины на лице еще как будто углубились. Он смотрел сквозь очки на знакомую панораму Северного Лондона, но не видел ничего. Взор его был прикован к дикому порядку вещей, в котором он ничего не мог понять. Он дрожал не от страха, а от возмущения. Все годы его преследовала и держала в постоянном страхе мрачная тень, грозившая всем освещенным уголкам его жизни. Теперь огни погасли, тень надвинулась. Он сидит в этой тени, трамвай ползет сквозь нее. Вся дорога в Сток-Ньюингтон в тени. Он боялся этой тени, пока у него было что терять. Теперь он потерял все. Через неделю-другую ему, старику, придется начинать сначала — и это в такое время, когда сотни молодых гонятся за работой, рады служить за десять шиллингов в неделю!.. Хорошего мало! Это было его привычное выражение, оно первое пришло ему сейчас на ум, и он все время мысленно повторял его с подчеркнутой выразительностью.

— Хорошего мало, — сказал он себе, выходя из трамвая. — Хорошего мало, — твердил он, пока шел к Чосер-роуд. — Хорошего мало.

Он уныло подумал, что на Чосер-роуд его, конечно, не ждут так рано. Вошел в переднюю. Дома веселье было в полном разгаре. Можно было подумать, что кто-то только что получил большое наследство. Из гостиной доносился сильный шум, в столовой был свет. Он выбрал столовую и, войдя, застал здесь Джорджа, который возился с радиоприемником.

— Кто это у нас? — спросил мистер Смит.

— Нашествие Митти, — сказал Джордж с легким юмором. — Я сбежал от них сюда. Надоели. Между прочим, этот Митти занял у меня соверен и не отдает. Неприятный тип. — Он вдруг внимательно посмотрел на отца: — Что-нибудь стряслось, папа?

— Ты нашел работу, Джордж?

— Нет еще. Сегодня я уже думал, что клюнет, но место оказалось нестоящее. Завтра утром пойду к одному парню, у которого большой гараж на Стэнфорд-Хилл. А что? У тебя с деньгами плохо?

— Да. Похоже на то, что не позже как через две недели я буду безработным, а ты понимаешь, что это значит.

Для Джорджа это не было такой трагедией, как для его отца, — не только потому, что Джордж был гораздо моложе, но и потому, что отношение к жизни у него было совсем другое. Он жил в новом мире, где у человека сегодня есть заработок, а завтра нет, где никто не станет тратить годы на то, чтобы «упрочить свое положение». Тем не менее у этого мальчика было достаточно воображения, чтобы понять, что переживает отец.

— Я очень огорчен, папа, честное слово! Проклятое невезение! Как это вышло? Ведь они ни за что бы тебя не уволили. Прогорели?

— Да. Постарайся как можно скорее найти что-нибудь, Джордж. Ты знаешь, как нам будет трудно.

— Не беспокойся, папа, я устроюсь скоро и на хорошую работу. Эдна тоже ничего не получает сейчас, да? Лучше бы она нашла себе новое занятие. Как ты думаешь?

— Да, я об этом позабочусь. Нам всем, если хочешь знать, придется начать сначала, — уныло заметил мистер Смит. Отец и сын посмотрели друг на друга с явным одобрением и некоторое время молчали. Из соседней комнаты доносились громкие крики. — Им, видно, очень весело, — заметил мистер Смит с раздражением.

Джордж подошел ближе.

— Гони их в шею, папа! Я бы их выгнал, будь я здесь хозяин. Я и маме так сказал… Не выношу эту компанию. Я из-за них ушел сюда…

Мистер Смит кивнул:

— Я как раз это и собираюсь сделать, Джордж. Мне сегодня нужен покой, и он у меня будет!

Он вышел, Джордж последовал за ним.

Гостиная имела совершенно такой же вид, как во время первого визита семейки Митти. Здесь было только пять человек — Митти, его жена и дочь, миссис Смит и Эдна, но казалось, что комната полна народу, было душно, жарко, и запах стоял такой, как будто здесь несколько недель люди непрерывно ели, пили и курили. Мистер Смит почувствовал гнев и омерзение.

Увидев его, миссис Смит широко раскрыла глаза, и на лице ее выразилось беспокойство.

— Здорово, папа! — воскликнула она. — А я тебя не ждала так рано.

— Да, это видно.

— Разве ты не ходил на концерт?

Фред Митти, красный и разгоряченный, в эту минуту собирался угоститься из бутылки, стоявшей среди других бутылок, стаканов, тарелок с печеньем и пирожками на маленьком столе посреди гостиной. Он стоял, наклонясь к столу, но выпрямился, увидев в дверях мистера Смита.

— А мне говорили, что вы сегодня наслаждаетесь классической музыкой, па! — закричал он. — Что, не вышло?

Мистер Смит, тяжело дыша, вошел в комнату. Он смотрел на Митти.

— Я сегодня очень много работал, — сказал он резко, подчеркивая слова, — мне нужен отдых и тишина. Так что покойной ночи!

— Что это ты говоришь, папа? — воскликнула миссис Смит.

Но неугомонный Фред не дал сбить себя с позиции.

— Что ж, папаша, раз вы идете спать, спокойной ночи! — проревел он. — Не смею вас задерживать.

Он, ухмыляясь, посмотрел на всех, ища одобрения, и встретил его у обеих девушек, которые громко захихикали. Затем снова протянул руку к бутылке.

— Я пока еще не иду спать, — возразил мистер Смит прерывающимся голосом. — Но вам придется уйти домой. Вот что я имел в виду.