Улица Яффо

Никто ему не возразил. Легла тяжелая тишина. Амаль, не знавшая, что означает Дейр-Ясин, чувствовала только, что им здесь не рады. Затем пришли ее двоюродные братья Амир и Хабиб, уже почти взрослые мужчины. Пока все обнимались, Жорж задумчиво подошел к радиоприемнику и переключил станцию. Дедушка слушал Радио Дамаска, где круглосуточно звучали патриотические песни, а диктор призывал к героическому сопротивлению сионистам. Жорж переключился на «Голос Британии», где предлагалась более достоверная информация. Затем на арабскую службу Би-би-си и, наконец, несмотря на протесты Ибрагима, на «Голос Хаганы», поскольку понимал иврит. Амаль подбежала к дивану, где он сидел, забралась к нему на колени и стала слушать иностранный язык. Она первая заметила перемену: его небритое лицо будто устремилось к радиоприемнику, глаза лихорадочно заблестели, а губы задергались, словно повторяя каждое слово, – казалось, вся жизнь вытекает из него. Отец замер, как на фотографии, навсегда запечатленной в памяти Амаль: безжизненное, застывшее в шоке лицо, затем оцепенение перешло в дрожь, которая от губ и подбородка передалась глазам, и вот затряслась вся голова. Теперь это увидели и все остальные в комнате.

– Что такое, отец? – спросил Башар.

Жорж не осмеливался посмотреть детям в глаза. Он спрятал лицо в ладонях и прошептал:

– Почему, Аллах, почему ты оставил нас?

Невеста моря пала.

Все замолчали. Никаких горестных криков и причитаний, как обычно бывало при плохих новостях. Полная тишина в комнате и только непонятные слова из приемника.

Башар встал и выключил радио. Стало слышно, как дети играют в футбол на улице. Первая фраза, нарушившая тишину, прозвучала из уст Мариам:

– Мы вернемся.

На следующий день по Радио Палестины в последний раз прозвучало «Боже, храни короля». Верховный комиссар, сэр Алан Каннингем, произнес краткую речь и приказал спустить «Юнион Джек» с Дома правительства в Иерусалиме. Затем взошел на борт последнего крейсера в Хайфе, который спокойно и по расписанию снялся с якоря. Ни один араб и ни один еврей не пришли проводить его. Была пятница, 14 мая 1948 года. Вечером диктор по радио объявил, что евреи танцуют на улицах Тель-Авива, Иерусалима и Хайфы. Бен-Гурион провозгласил их государство. Амаль вымыла посуду, помогла Джибрилю почистить зубы и, уставшая, легла на матрас. Через открытую дверь она увидела Жоржа, который стоял с Ибрагимом в свете уличного фонаря перед входом в дом и курил. Она слышала, как дедушка сказал:

– Все они поднимали здесь свои флаги. Римляне, персы, турки, англичане… и в конце концов все они уходили.

Амаль обняла спящего Джибриля, с которым делила ложе. Все спали в одной комнате; днем матрасы складывали стопкой в стенной нише, ночью расстилали на полу. Несмотря на свинцовую усталость в ногах, Амаль не могла уснуть. Цикады стрекотали как сумасшедшие. Ожесточенная, одинокая тишина лежала над городом. Башар вышел на улицу к мужчинам. Потребовал и себе сигарету. Жорж покачал головой. Ты еще мал, возразил он. Башар потянулся к пачке в руке деда, взял сигарету и прикурил. Жорж хотел выбить сигарету у него из пальцев, но Башар отдернул руку. Впервые Жорж не стал настаивать. Возможно, от усталости, или же понимая, что не может остановить время, и втайне радуясь, что его сын уже не ребенок. Сейчас им нужен каждый мужчина.

Среди ночи выстрелы резко вырвали Амаль из сна. Она прижала к себе младшего брата. Рядом привстала с матраса Мариам. За окном раздавались радостные крики, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что стреляют свои. Открыв дверь, они увидели молодых вооруженных парней, бегущих по улице:

– Вставайте! Арабы идут!

Жорж включил радио. Амаль не понимала всего, что говорили взрослые, но главное уяснила: они больше не одни. Братья-арабы спасут их, и они вернутся домой. Волна облегчения, даже эйфории охватила людей и вырвала город из паралича. Мужчины выбегали из домов прямо в нижних рубахах, незнакомцы обнимали друг друга, а женщины раздавали бойцам сладости. Действительно, на следующее утро все убедились, что это не слухи: в полночь Дамаск, Каир, Бейрут, Амман и Багдад объявили войну новорожденному Израилю. Их армии пересекли Иордан и Голанские высоты и двинулись на Синай. Король Трансиордании Абдалла торжественно заявил по радио, что арабы спешат на помощь палестинским братьям и с Божьей помощью освободят Святую землю от сионизма. Радио Каира и Радио Дамаска обещали скорую победу.

* * *