Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени

Здесь все на своих привычных местах. Машинистки Рая и Люся, сидя друг против друга, вразнобой трещат на своих пулеметах. Властитель канцелярии скуластая узкоглазая грудастая Аня с серебряными погонцами с двумя звездочками на плечах, лейтенант административной службы, которую за особую посадку отдельские остряки метко окрестили «гаубицей», возвышалась на своем троне, бдительно наблюдая за действиями подчиненных. Аня уже в летах, за тридцать, всю войну зорко высматривает себе мужа на мирное время. Из солидных, званием повыше, с покладистым характером, чтобы в доме хозяйкой была она. Пусть даже женатик; она позовет — он бросит жену, не задумываясь.

Соблазненные телесами, подкапывались многие, но Аня особо требовательна. Во-первых, не из сопляков-трепачей, только бы переспать и дальше. А во-вторых... Словом, смотри выше.

Торопись, Аня! Ведь времени у тебя остается все меньше и меньше.

Ко мне Аня благоволила, не знаю уж, по какой причине. Ведь ни по одной статье я ей не подходил. Может быть, сказывались неутоленные до сих пор материнские чувства?

— Ой какой! — она шустро сорвалась с трона. — Ты же мне здесь все заляпаешь! — и кинулась необъятной грудью прикрывать свою канцелярию, разложенную на столе аккуратными стопками. — Беги к себе, подсохни хоть малость, переоденься. Мы определили тебя на улицу Вац, дом пять, к одной старушенции. В двух шагах отсюда.

— Не сейчас, Аня. Срочный доклад. Безвесельный у себя? — и, не дожидаясь ответа, сунулся в одну из дверей, определив нужный кабинет.

— Разрешите? Здравия желаю!.. Наш нынешний начальник полковник Безвесельный — из временных. Его наспех посадили на отдел из резерва, когда прежнего начальника, темпераментного и шумного Зуса, вызвали в Москву и сообщили тотчас же, что обратно он не вернется. Как бы оправдывая свою унылую фамилию, Безвесельный был нудным кабинетным сидельцем. Целыми днями корпел над всякого рода дутыми сводками и донесениями снизу, из которых, пыхтя и морщась, выжимал, как ему казалось, жемчужные зерна и перелагал их суконным языком на такого же формата канцелярские листы, только с грифом отдела, с пометкой «Совершенно секретно» и за своей подписью. Машинки Раи и Люси аж дымились от непомерной и бесполезной нагрузки.

— Прибыл, значит! — Безвесельный отложил в сторону трофейную паркеровскую ручку, которую притащил ему в подарок из командировки в войска некий отдельский подхалим, сцепил пальцы и удобно уложил подбородок в образовавшуюся ямку. — Ну и как?

— Все в порядке, товарищ полковник. Двадцать семь языков! Один в вашем звании, шесть старших офицеров, из них два эсэсовца. Остальные — младшие офицеры, унтеры и рядовые. Среди них пять-шесть ценных. Полковник Сенчик разберется и...

— И передаст тебе объедки.

— Его право, — я пожал плечами. — Как-никак начальник следственного отдела он, а не я.

— А композитор? Сдал его в лагерь? Расписка где?

— Еще не сдал, Пленный Вагнер дал согласие выйти на пост еще раз. Разведчики готовят операцию и проведут в соответствии с обстановкой.

— А если он даст деру? — сразу забеспокоился Безвесельный и оторвал голову от сцепленных пальцев. — Имей в виду: отвечать придется тебе, а не Сенчику. Чья роспись у меня в сейфе? Сейчас же найди свободную комнату и пиши объяснительную.

Это он обожал, наш новый шеф: объяснительные, рапорта, служебные записки, расписки, лучше со штемпелями.

— Операция еще не закончена, товарищ полковник. Закончится — напишу. Сейчас важнее всего взять со свежих пленных показания. Вот только перекушу — и к Сенчику.

— Перекушу, перекушу! — Безвесельный недовольно морщился.— А Сенчик, понимаешь, перекусывает и одновременно сок из них жмет.

Из чего я сделал вывод, что Сенчик, как я его и просил, уже успел позвонить моему начальству.

— Ничего, и нам кое-что перепадет. Сок-то им требуется только одного определенного сорта: какой части, когда и откуда прибыла часть, кто командир. Ну и тому подобное.

— А нам?

— А нам остальное. Словом, товарищ полковник, всем свое достанется. Особо не переживайте.

Раз Сенчик звонил, то не грех и чуть подразнить Безвесельного. Сенчик, несомненно, намекнул и о моих заслугах.