Улица Пяти Лун

— Хорошо. Я тебя развяжу, но ты не должна снимать с глаз повязку. Ты мне обязана своей жизнью или, по меньшей мере... в наши дни употребляют слово «добродетель»? Сомневаюсь. А о девственности, разумеется, речь не...

— Хватит! — раздраженно зашептала я. — Согласна. Полагаю, вы прикажете мне не совать нос куда не надо?

— Именно. Ты ведь, в сущности, ничего не знаешь, иначе не заявилась бы в лавку как последняя дура. Хочешь дельный совет? Отправляйся-ка домой и копайся в книгах, как и полагается порядочному ученому. Приличная профессура не изображает из себя бестолковых сыщиков. А теперь пошли. И бога ради, не шуми!

Во время своего монолога (а этот дьявол большой говорун) он перерезал веревки на ногах и руках и принялся растирать мои конечности.

Пока он трепал языком, я пыталась выяснить как можно больше о том месте, где мы находились. Это оказалось совсем нетрудно. Ощущение замкнутого пространства, запах пыли, а также шторы, движение которых я ощущала... Мы прятались за тяжелыми портьерами, бархатными или плюшевыми, в той же комнате, где меня держали в плену. Теперь понятно, почему Джорджо и Антонио не видели нас... Вот только почему они не заглянули за шторы?.. Бестолковые нынче бандиты...

Я могла бы отпустить немало остроумных и жизнерадостных замечаний в адрес своих тюремщиков, но, по правде говоря, с запасами жизнерадостности наблюдались проблемы. Я не впервые очутилась в опасном переплете, вообще-то мне доводилось бывать в местах и похуже, но нельзя сказать, чтобы я к этому привыкла. И вряд ли когда-нибудь привыкну. Сейчас меня одолевало острое желание во что бы то ни стало выбраться из этой переделки живой. А потом... ну тогда и решу, что потом.

Поэтому я позволила обнять себя за плечи и в покорном молчании потрусила туда, куда меня подталкивала сильная рука. Поразительно, как много можно узнать об окружающей обстановке, даже если ни черта не видишь. Возьмем, к примеру, пол. Этот был гладким и немного скользким, — вероятно, хорошо отполированное дерево. А вот ковер... Я могла даже сказать, что это не одно из тех пушистых синтетических покрытий, которые сейчас в моде. Нет, ткань под ногами была тоньше, структурнее, а в одном месте я даже обо что-то споткнулась. Может, восточный ковер с бахромой?

Во всяком случае, уже через несколько секунд стало ясно, что мы находимся отнюдь не в дешевой квартирке. Запах воска и лака, общее ощущение простора, шаги, отдающиеся эхом, — все это наводило на мысль о большом и, быть может, даже роскошном доме. Некоторое время мы шагали по мрамору, — по крайней мере, под ногами ощущалось что-то твердое и скользкое. Мы все шли и шли. Безразмерное какое-то помещение... Уж не музей ли?..

Мой спутник хранил молчание. Его рука крепко держала меня, пальцы обхватили предплечье с силой, которая была красноречивее любых слов. Один раз я услышала далекие голоса, в другой он остановился и втолкнул меня в маленькое тесное помещение, пока вдали не стихли шаги.

Чем дальше мы шли, тем увереннее я себя чувствовала. Храбрость мало-помалу возвращалась, о любопытстве уж и не говорю, оно никуда и не пропадало. Где же мы находимся? Наверное, все-таки музей, что же еще?

Долгожданный шанс взглянуть на окрестности я получила, когда мы добрались до ведущей вниз лестницы. Насчет лестницы я поняла, лишь когда странный тюремщик подхватил меня на руки и начал спускаться. Видимо, ему проще было тащить меня, чем регулировать мое движение по ступенькам. Тем не менее меня не покидало чувство, что ему просто понравилось таскать меня на руках. Упускать такой случай было нельзя. Я обвила его шею и уткнулась лицом в плечо.

Он засмеялся, точнее, выпустил струю воздуха в мое левое ухо. Я ласково пощекотала ему шею. До омерзения сентиментальный жест. Странно, но ему эти телячьи нежности пришлись по душе. Он, конечно, может хоть пеной изойти, отрицая это, но я-то знаю правду...

Лестница осталась позади, но он и не думал меня опускать. Теперь мы шли по совершенно пустынному коридору с мраморным полом и зеркалами на стенах. Можете поверить, там были зеркала: я видела их собственными глазами. Точнее, единственным глазом, поскольку лишь чуть-чуть сдвинула повязку.

Коридор все тянулся и тянулся. Время от времени зеркала сменялись полотнами в массивных рамах. До сих пор мне не доводилось разглядывать великие творения с такого ракурса: перед моим глазом мелькали ноги, края развевающихся одежд и трава с камнями, служившая фоном.

Галерея была очень длинной. Когда мы добрались до конца, мой галантный тюремщик-спаситель совсем запыхался. Справедливости ради следует сказать, что дыхание у него сбилось не только от усталости: руки и рот у меня были свободны, и я в полной мере пользовалась ими. Повязку я предусмотрительно вернула на место, поскольку увидела все, что хотела.