Улица Пяти Лун

Некоторые лицемерные глупцы-критики или так называемые «знатоки» любят разглагольствовать о том, что могут отличить подделку от оригинала на основе стилистических погрешностей. Мол, руку мастера невозможно не узнать. Глупости! Не было бы тогда подделок Рембрандта и Ван Гога. Ан нет — в запасниках всех знаменитых музеев пылятся полотна и скульптуры, о которых музейщики хотели бы забыть. Выложили за них непомерные деньги, а «шедевр» в результате оказался липой, и никто этого не заметил. Хорошие фальшивки выявляются либо после признаний автора, либо в химической лаборатории. А по поводу стиля и манеры художника — все это глупости. На удочку попадаются даже самые лучшие эксперты.

Возьмем случай Ван Меегерена, который был, возможно, самым знаменитым и самым удачливым мастером подделок. Если бы он не признался, его фальшивые Вермееры до сих пор выставлялись бы в музеях всего мира. Во время немецкой оккупации Голландии искусный Ван Меегерен продал одну из своих картин болвану Герингу, который мнил себя знатоком. Разумеется, Геринг не сомневался, что покупает подлинного Вермеера. К сожалению, голландское правительство тоже. После войны беднягу Ван Меегерена арестовали по обвинению в сотрудничестве с нацистами — точнее, за то, что он торговал национальным достоянием. Самое забавное, что, когда Ван Меегерен признался, никто ему не поверил. Как, великая «Вечеря в Эммаусе» — подделка?! Быть того не может! Чушь! Бред! Самый настоящий Вермеер, более того, самый лучший Вермеер! И лишь когда Ван Меегерен написал нового «Вермеера», прямо в камере городской тюрьмы, скептики убедились в его правоте. И тогда, такова уж человеческая природа, все вдруг дружно стали находить неточности в картинах, которые еще недавно почитали настоящими сокровищами.

Чем больше я размышляла, тем сильнее убеждалась, что банда занимается мошенничеством, которое невозможно обнаружить. Единственно надежный способ выявить подделку — научные анализы, но если вы пользуетесь старинными материалами, то и химические тесты ничего не докажут. Золото, оно и есть золото. Конечно, оно отличается по чистоте, однако умелый изготовитель подделок раздобудет какие-нибудь старинные, но не слишком ценные вещицы и переплавит их. Ох... Я даже похолодела от внезапной мысли. А что, если... почему герр Шмидт решил, что в нашем музее хранится настоящий Талисман Карла Великого?! Надо внимательно изучить оба экземпляра, наш и найденный на трупе...

С такими мыслями я облачилась в длинное облегающее платье из черного шелка и достала свою собственную коллекцию драгоценностей. Должна сказать, выглядели мои побрякушки довольно жалко.

Глава шестая

I

Мужчины вышли к обеду в смокингах. Если бы я не испытывала, мягко говоря, неприязни к «сэру Джону Смиту», то пришлось бы признать, что вечерний костюм удивительно идет его стройной фигуре и волосам цвета светлого золота. Из чистой любознательности я пригляделась к его талии. Ни грамма жира! А вот бедный Пьетро напоминал дыню, обвязанную пурпурной лентой.

Вдовствующая графиня сидела у окна в высоком резном кресле, больше похожем на трон. Присутствие матери явно стесняло сына. Свои любовные наклонности Пьетро был вынужден ограничить Хеленой, поскольку меня престарелая графиня подозвала к себе и затеяла светскую беседу.

Старушка была само очарование. Она напомнила мне мою бабушку. Не хочу сказать, что они похожи. Нет, моя бабушка Андерсен была типичной шведкой — ширококостной блондинкой, сохранившей пшеничный цвет волос даже в семьдесят лет, а глаза ее напоминали резцы из голубой стали. Но эти две женщины обладали удивительной внутренней силой.

Старая графиня питала слабость к светским скандалам. Она хотела знать все последние сплетни о новом муже Элизабет Тейлор, а также чем занимаются Жаклин Кеннеди и принцесса Диана. Увы, свежей информацией об этих дамочках я не располагала, но зато у меня имелось другое достоинство — умение слушать. Мы с сожалением констатировали, что жены последних американских президентов хотя и очень милые особы, но до Жаклин им по части скандалов ох как далеко.

Вскоре в гостиную забрел и юный Луиджи. Он рассеянно оглядел комнату, словно забыл, зачем сюда пришел, потом перехватил взгляд бабушки и расслабленной походкой направился к ней. Старушка протянула тонкую, испещренную венами руку и усадила юношу рядом с собой на низенькую скамеечку.

— Мой дорогой мальчик, поздоровайся с доктором Блисс, — нежно сказала вдова.

Луиджи поднял на меня взгляд. Я испытала легкое потрясение. Вместо мечтательной скуки в темных глазах юноши полыхал огонь.

— Buona sera, Dottoressa, — послушно сказал он.

Я поздоровалась, и наступило молчание. Луиджи продолжал поглаживать руку бабушки, ласково касаясь ее костлявых пальцев, совсем как влюбленный.

— Ты выглядишь усталым, сокровище мое, — сказала она. — Чем ты занимался? Тебе нужно поберечь силы, ты же растешь.

— Со мной все в порядке, бабушка. — Луиджи улыбнулся. — Ты ведь знаешь, что работа доставляет мне самое большое удовольствие.

Старушка обеспокоенно покачала головой: