Улица Светлячков

Кейт хотела ответить дочери, но вместо этого расплакалась.

— Не беспокойся, — заверила Талли подругу. — Я сказала продавщице, чтобы самые сексуальные платья оставили в магазине.

При этих словах все они рассмеялись.

Неделя шла за неделей. Кейт все больше слабела. Несмотря на все ее усилия и установку не поддаваться панике, собственное тело стало предавать Кейт множеством разных способов. То она не могла подобрать нужное слово, то никак не удавалось закончить фразу, то появлялась предательская дрожь в пальцах, то подступала тошнота, ставшая в последнее время ее постоянным спутником, то начинался страшный озноб. Кейт все время чувствовала себя промерзшей до костей.

И боли становились все сильнее. К концу июля, когда ночи стали длинными, а в воздухе разлился аромат персиков, она чуть ли не удвоила дозу морфина, но врач сказал, что возможная наркотическая зависимость — не самая главная ее проблема.

Кейт умела держать удар, и никто, казалось, не замечал, какой слабой она становится. Ну да, все видели, что ей приходится пользоваться инвалидным креслом, чтобы добраться до пляжа, и что она часто засыпает задолго до того, как начнется вечерний фильм по телевизору, но в эти летние дни все в жизни дома Райанов изменилось. Талли взяла на себя обязанности по дому и старалась изо всех сил. А у Кейт, когда ей становилось немного лучше, появилась возможность работать над рукописью. Правда, в последнее время она ужасно тревожилась, что не успеет ее закончить.

Странно, но мысль о том, что очень скоро она умрет, пугала ее уже не так, как раньше. Да, у нее по-прежнему случались панические атаки, когда Кейт думала о смерти, но и они теперь стали редкими. Теперь она чаще думала: «Дайте же мне наконец отдохнуть».

Конечно, она не могла сказать этого вслух даже Талли, которая теперь могла слушать ее часами. Как только Кейт заговаривала о будущем, Талли морщилась и выдавала какой-нибудь ироничный комментарий.

Что ж, умирать всем и всегда приходится в одиночку.

— Мам? — тихо позвала Мара, приоткрывая дверь комнаты.

— Привет, дорогая. А я думала, ты идешь сегодня на Литтл-Бич со всей бандой.

— Я и правда собиралась.

— И почему же ты передумала?

Мара сделала несколько шагов вперед. Кейт с удивлением смотрела на дочь. Мару невозможно было узнать — ее рост достиг уже метра восьмидесяти двух сантиметров, она созревала, взрослея прямо на глазах.

— Мне надо кое-что сделать.

— И что же это?

Мара повернулась, выглянула в коридор, затем снова посмотрела на Кейт.

— Ты не могла бы переместиться в гостиную?

Кейт секунду боролась с желанием сказать «нет», но нашла в себе силы ответить:

— Ну конечно!

Она надела халат, перчатки и вязаную шапочку. Затем, борясь с подступающей тошнотой, медленно выбралась из кровати.

Мара взяла ее под руку и помогла держаться ровно, на несколько минут поменявшись с Кейт ролями и словно бы став ее мамой. Мара проводила мать в гостиную, где, несмотря на жаркий день, горел в камине огонь. Лукас и Уильям, все еще в пижамках, сидели напротив камина на диване.

— Привет, мамочка, — сказали они одновременно и улыбнулись, сверкая дырами на месте выпавших молочных зубов.

Мара посадила Кейт рядом с мальчиками, закутала ей ноги халатом, а потом села сама с другой стороны от нее.

Кейт улыбнулась:

— Совсем как в тех пьесах, которые ты так любила ставить, когда была маленькой.

Мара кивнула, но посмотрела на мать без улыбки.

— Когда-то очень давно ты подарила мне одну книжку, — произнесла она дрогнувшим голосом.

— Я дарила тебе много разных книг.

— Но в тот день ты сказала, что если когда-нибудь мне станет грустно или я не буду знать, что делать дальше…

Кейт вдруг захотелось отстраниться, спрятаться, исчезнуть, но она была плотно зажата детьми с обеих сторон.

— Да, — только и смогла произнести она.

— За последние несколько недель я много раз пыталась читать эту книгу. Но не могла.

— Ну, ничего страшного, может быть, потом…

— И я поняла почему. Эта книга нужна нам всем, а не только мне. — Мара протянула руку и взяла с тумбочки «Хоббита» в мягкой обложке — книгу, подаренную ей когда-то Кейт. Каким же далеким казался сейчас Кейт тот день, когда она подарила дочери свою любимую книгу, — словно передала по наследству. Вечность назад и мгновение назад.

— Ииии! — восторженно запищал Уильям. — Мара нам почитает.

— Заткнись! — Лукас толкнул брата локтем в бок.

Кейт обняла сыновей, глядя в серьезное красивое лицо своей дочери.

— Что ж, хорошо.

Мара откинулась на спинку дивана, подвинулась поближе к матери и открыла книгу. Голос ее чуть-чуть дрожал только в самом начале.

— «В норе под землей жил-был хоббит».