Улица Светлячков

— Я по-прежнему не понимаю, почему должна собирать вещи, — возражала ей Талли. — Мне почти восемнадцать лет. Дом бабушки не под залогом — я знаю это, потому что весь год оплачивала счета. Я достаточно взрослая и могу жить самостоятельно.

— Нас ждет юрист, — не обращая внимания на слова Талли, сказала женщина. — Ты ведь уже почти готова?

Талли положила в чемодан стопку писем от Кейт и закрыла крышку.

Слова «я готова» отказывались слетать с языка, поэтому она просто взяла чемодан и повесила на плечо сумку.

— Да, — выдавила наконец Талли.

— Хорошо, — отозвалась женщина, повернулась и направилась к лестнице.

Талли окинула долгим прощальным взглядом свою спальню, замечая словно бы впервые некоторые вещи, обычно ускользавшие от ее внимания — бледно-сиреневое покрывало на белой двуспальной кровати, пластиковые фигурки лошадок, покрытые пылью, на подоконнике, куклу миссис Бизли на туалетном столике, коробочку для украшений «мисс Америка» с изображением балерины на крышке.

Бабушка подготовила эту комнату для маленькой девочки, которую ей привезли много лет назад. Все здесь было подобрано с любовью и заботой. Но теперь эти замечательные вещи будут сложены в ящики и помещены в темное хранилище, как и воспоминания, которые они вызывали в памяти. Интересно, подумала Талли, сколько лет пройдет, прежде чем она сможет вспоминать бабушку и не плакать.

Закрыв за собой дверь спальни, Талли последовала за женщиной по умолкнувшему дому. Они спустились по лестнице и подошли к видавшему виды желтому «форду-пинто», припаркованному перед крыльцом.

— Положи чемодан назад.

Талли сделала, как ей велели, а сама села на пассажирское сиденье.

Когда женщина из социальной службы завела мотор, машину наполнили звуки громкой музыки из стереоколонок. Женщина тут же извинилась и прикрутила звук.

Талли лишь пожала плечами и стала смотреть в окно.

— Я соболезную тебе по поводу смерти бабушки, если я не сказала этого раньше.

Талли смотрела на свое отражение в окне машины. Лицо ее было как на негативе, лишенное красок и словно призрачное. Также чувствовала себя Талли и в душе.

— Она была исключительной во всех отношениях женщиной.

Талли ничего на это не ответила. Она вряд ли могла бы заставить себя произнести хоть слово, даже если бы хотела. С момента встречи с матерью на похоронах она чувствовала себя словно высохшей изнутри. И совершенно пустой.

— Вот мы и на месте, — сказала женщина через несколько минут.

Они остановились у красивого здания в викторианском стиле в пригороде Баллард. Табличка на двери гласила: «Бейкер и Монтгомери, адвокаты».

Талли понадобилось несколько секунд, чтобы выбраться из машины.

— Тебе не надо брать с собой чемодан, — сочувственно улыбаясь, сказала женщина.

— Я бы все-таки хотела его взять. — Талли давно знала, что надо держать свои вещи при себе.

Женщина согласно кивнула и последовала впереди Талли по заросшей травой дорожке к двери. В эксцентричной, на посторонний взгляд, приемной Талли присела на краешек кресла рядом с пустой конторкой. На стенах с веселенькими обоями висели во множестве картины с изображением детишек с большими грустными глазами. Ровно в четыре часа к ним спустился пухлый лысеющий мужчина в очках в роговой оправе.

— Здравствуй, Таллула, — сказал он. — Я — Элмер Бейкер, адвокат твоей бабушки миссис Харт.

Талли последовала за ним в небольшую комнату наверху, где стояли два мягких кресла и небольшой антикварный стол черного дерева. На нем громоздились желтые папки, какими обычно пользуются юристы. В углу комнаты жужжал вентилятор, но он лишь гнал в сторону двери горячий воздух.

Женщина из социальной службы присела у окна.

— Сюда, сюда, — суетился мистер Бейкер, подвигая Талли собственное кресло.

— Итак, Таллула…

— Талли, — поправила она.

— Да, да. Я помню, Айма говорила, что ты предпочитаешь имя Талли, — поставив локти на стол, адвокат наклонился к ней. Его глаза, похожие на черных жуков, блеснули за толстыми стеклами очков. — Как тебе известно, твоя мать отказалась стать твоим опекуном.

Талли едва хватило сил кивнуть, хотя всю ночь она репетировала прочувствованный монолог о том, что ей надо позволить жить одной. Но сейчас она чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной.

— Мне очень жаль, — сочувственно произнес мистер Бейкер, но Талли только поморщилась в ответ, хотя говорил он вроде бы искренне. Она уже не могла слышать эти бесполезные, ничего не значащие слова.

— Да, — односложно ответила она, сжимая руки в кулаки.

— Присутствующая здесь миз Каллиган подобрала тебе отличную семью. Ты будешь одной из нескольких брошенных детей, которым дают приют эти добрые люди. Есть еще одна хорошая новость: ты сможешь продолжить учиться в той же школе. Думаю, ты рада это слышать.

— Я просто в восторге.

Мистер Бейкер поднял на секунду глаза, удивленный ее ответом.