Улица Светлячков

Увидев новую машину подруги, Кейт покачала головой и улыбнулась. Машина была вызывающе заметной, Талли прекрасно ей соответствовала. Ее шерстяные брюки и шелковая блузка были того же оттенка синего, что и машина.

Кейт села на пассажирское сиденье.

— Куда хочешь поехать? — спросила Талли.

— Удиви меня, — ответила Кейт.

— Сейчас сделаем.

Они довольно быстро миновали забитый машинами центр, стрелой промчались по Вест-Сиэтл-бридж и подъехали к ресторану на Алки-Бич. Этим пасмурным весенним днем ресторан был пуст, и их тут же усадили за столик с видом на залив.

— Слава богу, ты позвонила, — сказала Талли. — Живу эту неделю словно в аду. Меня так и норовят отправить в каждый захудалый городишко, какие только есть в этом штате. На прошлой неделе послали к парню из Чени, который изобрел грузовик, работающий на дровах. Я не шучу. У него там печка размером с авианосец, которая съедает почти два кубометра дров в неделю. А грузовик мне едва удалось разглядеть за клубами черного дыма, которые он изрыгал. При этом парень хотел, чтобы я сделала репортаж о том, что он создал транспорт будущего. А завтра мне ехать в Линден брать интервью у какой-то девицы из протестантской общины, которая завоевала на ярмарке тридцать две синие ленточки. Всю жизнь мечтала. А на прошлой неделе…

— Я беременна.

Талли раскрыла рот.

— Ты меня разыгрываешь?

— У меня вид человека, которому весело?

— Черт побери! — Талли откинулась на спинку стула, вид у нее был потрясенный. — Я думала, ты пьешь таблетки.

— Я и пила. И не пропустила ни одного раза.

— Беременна. Вау! А что сказал Джонни?

— Я еще не говорила ему.

— Что будешь делать? — Вопрос прозвучал резко и повис в воздухе. Обе они понимали, что́ осталось невысказанным вслух.

— Я не знаю. — Кейт подняла глаза и встретилась взглядом с подругой. — Но я точно знаю, чего я делать не буду.

Талли долго смотрела на Кейт, ничего не говоря. В ее потрясающе выразительных темных глазах стремительно сменялись эмоции — недоверие, страх, грусть, беспокойство и нежность.

— Ты будешь потрясающей мамой, Кейти.

Кейт почувствовала, как по щекам катятся слезы. Именно этого она и хотела. И здесь, сейчас, Кейт решилась наконец признаться в этом себе самой. Вот для чего существуют лучшие подруги: чтобы держать у тебя перед глазами зеркало, в котором можно разглядеть твое собственное сердце.

— Он ни разу не сказал, что любит меня, Талли, — пожаловалась она.

— Ну, ты же знаешь Джонни.

Кейт вдруг почувствовала укол обиды на Талли. Она не сомневалась, что и Талли думает об этом: они обе очень хорошо знали Джона Райана.

— Вы с Джонни во многом похожи, — сказала Кейт. — Как, думаешь, он среагирует, когда узнает?

— Он почувствует себя в ловушке.

Так же считала и Кейт.

— И что же мне делать?

— Ты спрашиваешь меня? Женщину, у которой даже золотые рыбки не живут дольше недели?

Талли рассмеялась, но в ее смехе можно было уловить и нотки горечи.

— Ты пойдешь домой и скажешь мужчине, которого любишь, что ему предстоит стать отцом.

— Вот так все просто — пойди и скажи?..

Талли нагнулась через стол и взяла подругу за руку.

— Доверься ему, Кейти.

— Спасибо. — Кейт понимала, что, наверное, это лучший совет, который она могла получить.

— А теперь поговорим о главном — об именах. Тебе не обязательно называть дочь в честь меня. Таллула — то еще имечко! Неудивительно, что оно пришло в голову таким торчкам, как мои родители. Но мое второе имя — Роуз. Это звучит уже не так плохо…

В течение вечера они больше не говорили о ребенке, а болтали о всяких пустяках. К тому моменту, когда они покинули ресторан и вернулись в город, тревога отпустила Кейт. Не то чтобы она ушла совсем, но с составленным планом действий Кейт было спокойнее.

Талли остановила машину у плавучего дома Джонни. Кейт распрощалась с подругой, крепко обняв ее на прощание.

Джонни дома не было. Кейт переоделась в спортивные брюки и футболку и стала дожидаться его в гостиной.

Она сидела, сложив в замок руки, и прислушивалась к звукам, к которым уже успела привыкнуть — к шороху волн за бортом, крикам чаек, к стрекоту моторов проплывавших мимо лодок. Кейт никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой, она была преисполнена одновременно тихой радости и тревоги. Всю свою жизнь Кейт представляла себе любовь как что-то постоянное, как чувство, которое не подвержено износу, которому не страшны удары и трение. Но она вдруг поняла, как опасно жить в таком убеждении. Оно успокаивает, умиротворяет, но не имеет ничего общего с реальностью.

Щелкнул замок, и дверь открылась. Джонни вошел и улыбнулся, увидев Кейт.

— Привет! А я звонил тебе, прежде чем уехать из офиса. Где ты была?

— Мы встретились с Талли.

— Хорошо провели время? — Джонни заключил Кейт в объятия и поцеловал.

И она, как всегда, почувствовала, что тает. Обвив руками шею Джонни, Кейт почувствовала, что не в силах его отпустить.

Она прижималась к нему с такой неистовой силой, что Джонни заволновался.

— Кейти, что-то не так? — встревоженно спросил он, делая шаг назад и заглядывая ей в лицо.