Улица Вокзальная, 120

— Ах, полицию? А разве я не начал с того, что пригласил вас последовать за мной во Дворец правосудия, где комиссар Бернье счел бы за честь побеседовать с вами? Полицию?.. Но она ничуть не пугает меня, крошка. (На самом деле это было далеко не так. Приход полицейского поставил бы меня в затруднительное положение.) Если здесь кто-то и должен ее бояться, так это вы. Вы, утверждающая, что не знакомы с некой молодой особой, хотя это и неправда; вы, не захотевшая, чтобы я продолжил связанное с ней расследование — сейчас вы мне объясните почему, — и подославшая ко мне подручного убийцу, в то время как я летел на свидание... как в ловушку. Эта встреча была мне назначена по телефону. Но ведь только один человек в Лионе знал номер моего телефона: ваш патрон. Другой человек мог без труда раздобыть эти сведения: вы, его секретарша. Я бы никогда не заподозрил вашего патрона. Сегодня днем я задал ему этот вопрос, и он ответил мне на него со всей возможной искренностью. Вы — дело другое. Ваше «нет» прозвучало, надо признать это, весьма торопливо... и все же не настолько, чтобы не возбудить во мне подозрений. И наконец, вершина неловкости: стремясь не обнаружить и в то же время как-то мотивировать свою растерянность, вы начинаете плести какую-то идиотскую историю, которая, увы, никак не вяжется с вашей физиономией. Ведь у вас отнюдь не глупый вид, позвольте сделать вам этот комплимент. Поэтому, когда на Арочном мосту какой-то голубчик ухватил меня за талию с явным намерением отправить на разведку речных глубин, мне не понадобилось много времени, чтобы перебрать в уме всех подозреваемых...

Я достал трубку, кисет и с ворчанием положил их в карман. Табак кончился.

— Итак? — продолжал я. — Вам все еще хочется вызвать полицию? У людей в униформе заскорузлые мозги. Не разумнее ли встретиться с комиссаром Бернье? Который ведет следствие по делу об убийстве Коломера.

Произнося эти слова, я внимательно наблюдал за ней. Но так ничего и не высмотрел. Она слушала меня с возрастающим удивлением. Не шелохнувшись. И вдруг:

— Так вот оно что, — проговорила она изменившимся голосом.

Затем, обхватив голову руками, упала на кровать и тихо заплакала.

— Если это способ выиграть время, то зря стараетесь.

Она всхлипнула:

— Вас... вас хотели сбросить в Рону?

— А то вы не знали?

— Нет... не знала.

— Ну разумеется. Так же, как и девушку, похожую на Мишель Оган?

— Нет... Ее я знаю.

— Наконец-то. Имя? Адрес?

— Не знаю.

— Вы опять за свое?

— Это правда. Почему вы мне не верите? Ах да, конечно, я понимаю ваше состояние... Ведь вас чуть было не сбросили в реку...

— С вашей помощью.

— Да, с моей помощью... но я не виновата.

— От одного полупризнания к другому, глядишь — доберемся до истины. Передохните, я не спешу. Что связывает вас с этой девушкой? Почему...

— Умоляю... Не задавайте мне никаких вопросов, — проговорила она упавшим голосом. — Я вам все расскажу.

— Идет. Но только лгите с оглядкой.

— Я буду говорить правду.

Она всхлипнула, высморкалась, осушила слезы.

— Я знаю девушку, отмеченную такой таинственной красотой, так как несколько раз видела ее с Полем. Мне казалось, она его любовница...

— Кто такой этот Поль?

— Поль Карэ. Служащий агентства.

— Так, так! Как он выглядит?

Она набросала портрет, настолько соответствующий внешности напавшего на меня субъекта, насколько стремительность схватки и слабая освещенность места, где она происходила, позволили мне его разглядеть.

— Когда сегодня днем вы спросили у меня, знакома ли я с двойником Мишель Оган, мне показалось, что вы придаете ей какое-то особое значение. А поскольку я знала вас как знаменитого Нестора Бюрма, то решила, что подруге Поля угрожает опасность, и, прежде чем что-либо предпринимать, ее следует срочно предупредить. Я ответила, что не знакома с ней, а так как мне всегда плохо удается ложь, я разволновалась. Неудачная попытка скрыть волнение не ускользнула от вас...

Она одарила меня почти восхищенным взглядом.

— Ничего не скажешь, глаз у вас наметанный.

— А как же иначе? — самодовольно ответил я. — Ведь я — Бюрма, пославший тайну в нокаут.

— Кстати, о нокауте, — заметил Кове, — ваша жертва начинает подавать признаки жизни.

В самом, деле, в углу зашевелился сверток из Жерара Лафалеза.

— Выньте-ка у него кляп.

Журналист исполнил приказание.

— Могли бы и развязать, — проворчал начинающий детектив. — Я давно уже, как вы выражаетесь, ожил и ничего не пропустил из откровений мадемуазель Брель. Признаюсь, что был не прав, не поверив вам с первого слова. Опыта и мозгов вам в отличие от меня не занимать. Простите, что своим неловким вмешательством чуть было не...

— Вы что, добиваетесь, чтобы я опять заткнул вам рот кляпом? Упражняетесь в жанре покаяния? Сожалею, что пришлось отправить вас на ковер, но у меня не было другого выхода. А теперь сядьте-ка поудобнее в углу и помолчите. Мадемуазель Брель недорассказала историю про Белоснежку и большого злого волка. Продолжайте, — ободрил я ее.

— Не сочтите за труд включить электрокамин, — попросила она. — Мне холодно.