Улица Жмуров

– Возможно, нам понадобятся ваши свидетельские показания, – говорю я старухе. – Как ваша фамилия?

– Мадемуазель Вердюрье.

– О'кей, спасибо.

У пожарных отличная техника. Провонявшая квартира за десять минут снова становится пригодной для жизни.

Командующий нарядом унтер-офицер, которому я показал мое удостоверение, говорит мне:

– Тип готов... Мы его заберем?

– Нет, – отвечаю. – Мне нужно поработать, и он может мне пригодиться... Его заберет полицейский фургон.

– Отлично.

И вот я один в квартире покойного. Наедине с ним... Старая дева успела растрезвонить о происшествии, и лестница гудит, как печка, в которой забыли закрыть заслонку. Нет нужды вызывать архангелов, уверен, что они сами скоро явятся и начнут разгонять собравшихся пелеринами! Это фирменная тактика номер один.

Квартира в порядке. Она состоит из роскошно обставленной большой комнаты, маленькой прихожей, кухни, ванной, туалета и крохотной комнатки – кладовки.

На трупе нет никаких подозрительных следов. Скоро он присоединится в морге к своему старому другу Бальмену.

Позавчера два этих человека пришли в банк. Они переживали начало странного и непонятного приключения. А теперь оба превратились в покойников, и я, возможно, никогда не узнаю, почему Парьо написал на корешке чека «На помощь»...

Копаюсь в ящиках стола – ничего. Аккуратной стопкой лежат счета, большинство которых выписано на фамилию Бальмен.

Парьо любил порядок. Во всяком случае, если его кокнули, то не затем, чтобы обчистить квартирку, потому что она забита дорогими безделушками, некоторые из которых должны стоить целое состояние!

В его бумажнике я нахожу пачку денег... Двести «штук» без какой-то мелочи... Документы, удостоверяющие личность. Тут дребезжит дверной звонок.

Иду открывать. На половике стоят два блюстителя порядка, а жильцы этого и соседних домов ведут осаду этажа. Один из двух ажанов узнает меня.

– О! Это вы, господин комиссар! – И шепчет своему напарнику: W Это Сан-Антонио.

Тот с воодушевлением отдает мне честь.

– Что-то случилось? – спрашивает первый.

– Несчастный случай до доказательства обратного... Сообщите в криминальную полицию, ребята, и скажите, чтобы немедленно прислали судмедэксперта.

– Смерть от удушья, – уверяет эскулап.

– Никаких подозрительных следов?

– Никаких...

Этот врач – мой старый знакомый. Он поднимает очки на лоб, что придает ему смутное сходство с мотоциклистом.

– Вы думаете, эта смерть может быть не случайной?

– По правде говоря, я в этом глубоко убежден... Он знает, что я не шучу.

– А-а! – задумчиво тянет он.

Он смотрит на меня, на труп... Он озабочен.

– Да, – добавляю я, – это убийство... Этот человек был убит очень живописным способом: пол-литром молока... Кто-то поставил кастрюльку с молоком на конфорку плиты... Этот кто-то знал, что, закипев, молоко убежит и погасит огонь... Но этот кто-то должен был быть уверен, что Парьо не выключит газ. Поэтому он нейтрализовал Парьо тем или иным способом: усыпил, связал, оглушил... Поэтому я спрашиваю вас, все ли О'кей со жмуром.

Доктор снова начинает тщательный осмотр жертвы.

– Он не был ни связан, – говорит он, – ни оглушен... Он заглядывает в полуоткрытый рот мертвеца, освещая его фонариком.

– Отравлен он тоже не был. Что касается снотворного, на этот вопрос может ответить только вскрытие...

– Тогда сделайте его поскорее. Док, я хочу получить ответ сегодня во второй половине дня. Хорошо?

– Хорошо.

Я выхожу и начинаю продираться сквозь густую толпу... Все эти лопухи смотрят на меня, как будто я иранский шах.

– Вам чего, делать не хрена? – спрашиваю я их. Мне отвечает протестующий шепот.

– Мы имеет право знать! – отвечает мне матрона, усатая, как ушастый тюлень. – В конце концов, это наш дом. Еще немного, и она добавит: «И наш мертвец!» Странная смерть... Убийство с помощью кастрюльки молока!

Официально – естественная смерть... Точно так же, как в случае с Бальменом. В этой истории все слишком естественно. Это ненормально!

Глава 7

В моей черепушке сидит чертенок, не больше волоса в носу, который нашептывает мне странные вещи.

«Почему ты видишь во всем тайну? – говорит мне чертенок. – Почему эти двое людей не могли умереть естественной смертью? Нет, серьезно, Сан-Антонио, ты что, не веришь в совпадения?»

Я ему ничего не отвечаю и продолжаю спускаться по ступенькам.

«Да, – продолжает чертенок, – как хороший полицейский, каковым ты являешься, ты сейчас опять пойдешь к консьержке! Ты работаешь по старинке, комиссар. Я же тебя насквозь вижу...»

У консьержки собралась целая толпа, которая комментирует инцидент. Из-за внутреннего чертенка я прохожу мимо ее комнатки с гордым видом...

"Да ладно, чего ты! – смеется чертенок. – Я же просто немного подразнил тебя. Конечно, надо повидаться с консьержкой, может, она знает Изабель... А Изабель может знать что-то, что подтвердит твои сомнения. Ты ведь этого ждешь, верно?

Все люди связаны между собой... Они держат друг друга: кто за руку, кто за другое место! Ты же это знаешь, бесстыдник, так что..."

Я стукаю себя по лбу.

– Заткнись! – ворчу я.

Чертик сразу затыкается.