Улл (ЛП)

— Ну, говорят — красота в глазах смотрящего, — она мягко улыбнулась ему.

— Я не понимаю, что это значит.

— Это значит, что у разных людей разные представления о том, что такое красота, — сказала она ему.

— Это не может быть правдой. Красота — это красота, — произнес он.

— Ты веришь, что твой брат находит Эбби красивой? — спросила она.

— Да, — ответил Улл, но ему, казалось, пришлось буквально выдавливать слова изо рта.

— А ты сам так считаешь? — спросила Триша, потому что хотела что-то сказать, но обнаружила, что хочет знать его ответ. Она понятия не имела, как выглядит Эбби, но он сказал, что завидует брату в том, что она у него есть, и по какой-то причине это ее беспокоило. Когда Улл не сразу ответил, она подумала, что ее вопрос вызвал обратный эффект.

— Нет, но я вовсе не из-за этого испытываю зависть, — наконец признался он.

— Это потому, что она действительно любит его и отказывается оставить, — наконец-то она поняла, что скрывалось за словами и действиями Улла. Он хотел, чтобы его любили также, как любили его брата, и хотя мать не бросила его, он чувствовал себя покинутым ею.

— Да, — тихо признался он.

— Точно так же, как Лиза любит Короля Грима, как Императрица любит Императора, и, судя по тому, что рассказал мне Якоб, Мак и Джен любят своих кализианских воинов, — она немного помолчала, а потом добавила: — Точно так же, как твоя мать любит твоего манно и отказывается оставить его.

— Я… Это правда.

— Все хотят быть любимыми, Улл, — она нежно положила руку ему на плечо. — Это не значит, что ты недостоин или негоден желать этого для себя, и мне жаль, что я так сказала.

Когда-то во время их разговора они придвинулись ближе друг к другу.

— Должно быть… — произнес он, глядя на ее узкую ладошку, которая так резко контрастировала с розовой бледной кожей его твердого бицепса. Это успокаивало его, даже тогда, когда обнаруживало их многочисленные различия.

Мужчина. Женщина. Торнианец. Землянка. Воин. Воительница.

Он с удивлением понял это, потому что она и была воительницей. Она сражалась за свой народ так же, как и он. Именно это Верон и пытался заставить его понять.

— Если это так, то я тоже негодна и недостойна, — тихо сказала она ему, не зная, где его мысли.

— Что?! — глаза Улла метнулись к ней, полные недоверия.

— Лиза когда-нибудь рассказывала тебе, как мы познакомились? — спросила она.

— Нет, — признался он, — и я никогда не спрашивал, — теперь он сожалел об этом. Он обнаружил, что есть много вещей, о которых он начинает сожалеть.

— Потому что она — женщина, — Триша кивнула и слегка понимающе улыбнулась ему. Хотя она не была согласна с отношением Улла к женщинам, ее мама учила, что, когда имеешь дело с людьми, нужно уметь отбросить свои собственные убеждения и смотреть на мир сквозь призму их собственных. Это был единственный способ понять их, и она начинала понимать не только Улла, но и всех торнианских мужчин.

— Мы с Лизой познакомились в больнице, — начала она.

— В больнице? — спросил он.

Триша задумалась, как бы это объяснить.

— Это место, куда попадают люди, которые либо ранены, либо больны, там они получают лечение.

— Лечение?

— Там они выздоравливают, — она попыталась еще раз. Лиза не включила ничего из этого в программу, но торнианцы наверняка заболели. — Исцеляются. У вас нет такого места?

— Нет, у нас есть целители и регенераторы.

— Те капсулы, которые заживают раны, не оставляя шрамов? — она вдруг вспомнила, что он говорил о них. — Если только это не торнианская сталь.

— Да.

— Ну, на Земле такого нет, поэтому, когда нам действительно больно или плохо, мы едем в больницу.

— И ты встретила там Королеву Лизу, — подтвердил он, теперь понимая, о чем она говорит.

— Да, моя мама была больна, и муж Триши, Марк, тоже. У них обоих был рак, но разных видов.

— А что такое рак? — теперь он снова был сбит с толку.

Триша почувствовала, как у нее перехватило горло, но заставила себя объяснить:

— Рак — это болезнь, которая может поражать любого человека в любом возрасте. Разные его виды атакуют разные части тела. Иногда это излечимо. А иногда и нет.

— Под «нет» ты подразумеваешь, что люди умирают от этого «рака»? — он никогда о таком не слышал. Да, воины умирали, но это было либо в бою, либо от старости. То же самое было и с их самками, только вместо битвы они подвергались наибольшему риску именно во время представления потомства.

— Да, — тихо ответила она.

— И именно от этого умерла твоя мать? — видя печаль в ее глазах, он понял, что прав.

— Да, она боролась с этим почти пять лет, но в конце концов сдалась. Мы с Лизой познакомились в последние два года жизни мамы. Лиза только что родила Мики, и моя мама любила держать этот маленький комочек радости, пока лечилась. Она сказала, что это наполняет ее надеждой иметь возможность видеть, как идет жизнь.

— Мики. Она ведь та, что поменьше, верно? — спросил он.

— Да, но не позволяй ее размерам обмануть тебя. Она не по годам развита и не боится говорить то, что думает.

Улл вспомнил, как малышка разговаривала с ним перед тем, как он покинул Люду.