Улл

«Берегись тьмы, которая говорит с тобой, — так она сказала. — Она знает, где ты наиболее уязвим и когда ты наиболее слаб. Она подменяет истину ложью, заставляя тебя верить и делать то, что ты никогда не сделал бы. Ужасные вещи. Берегись тьмы, воин Улл».

Тогда он не обратил на нее внимания, но теперь задумался.

— Улл? — голос Триши вернул его в настоящее.

— Думаю, что ты права. В будущем у Короля Грима с ней будет полно проблем.

— В этом я не сомневаюсь, — усмехнулась Триша, соглашаясь. — Итак, вернемся к моей истории. Во время этих процедур мы с Лизой сблизились, — увидев его растерянный взгляд, она продолжила объяснения. — Стали очень близки. Если у кого-то из нас был плохой день или нам что-то было нужно, мы знали, что можем позвонить друг другу, можем положиться друг на друга.

— Как это делают братья по оружию после битвы, — понимающе кивнул он.

— Да, и это была настоящая битва для нас обеих. Смотреть, как кто-то, кого ты любишь, страдает, и знать, что ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это… Поверь, это разрывает сердце, — она замолчала, потому что слезы встали у нее в горле. — Мама умерла почти за год до Марка, и хотя Лиза разрывалась между двумя маленькими детьми, больным мужем и знала, что скоро Марк тоже умрет, она все равно пришла на мамины похороны.

— Это был благородный поступок, — Улл хотел сказать больше, хотел облегчить боль, которая, как он видел, все еще терзает ее, но знал, что не может этого сделать. Богиня, эти женщины были сильнее любого воина, которого он когда-либо встречал, включая его самого.

— После этого мы с Лизой виделись уже не так часто, но все равно разговаривали по телефону, и я приходила посидеть с девочками, когда она возила Марка на лечение, или водила их в парк, чтобы Марк и Лиза могли побыть наедине.

— Ты была хорошим другом, — это не должно его удивлять, хотя торнианские самки были совсем не такими. Он видел, как взаимодействуют земные женщины, как они поддерживают и защищают друг друга.

— Я? — спросила она, бросив на него виноватый взгляд. — Это я оставила девочек наедине с братом Марка в ту ночь, когда Грим забрал их.

— Ты не могла этого предотвратить, Триша, — сказал он ей. — Королева Лиза по собственной воле осталась с Королем Гримом в обмен на то, что он вернет ей потомство. Это было записано.

— И все же этого могло не произойти…

— Нет, единственное, что могло бы случиться, — это то, что Король Грим забрал бы и тебя, — Улл не мог поверить, как сильно это его беспокоит. Триша не должна была участвовать в Церемонии Соединения. Ее место было там, где она сейчас была — на «Искателе», рядом с ним.

— И тогда я не была бы здесь в состоянии помочь вам и вашим людям.

— Да, — согласился он. — Все так, как задумала Богиня.

— Ну, насчет этого я не совсем уверена. Во всяком случае, причина, по которой я заговорила обо всем этом, заключается в том, что в то время я испытывала столько боли и страданий, и даже зная, что Лиза будет убита горем, когда потеряет любимого человека, я ревновала ее, — она позволила ему увидеть всю боль и чувство вины, которые она носила глубоко в себе из-за этого. — Насколько же недостойным другом это делает меня?

— Почему ты так думаешь? — спросил Улл, глядя в ее печальные глаза. — Как ты и сказала, мужчина, которого она любила, умирал.

— Потому что, хотя Марк постоянно страдал от боли и знал, что умирает, он всегда дарил Лизе нежные прикосновения и поцелуи. Он всегда говорил ей, как сильно любит ее и девочек. Как даже после того, как он уйдет, он сделает все, чтобы о них позаботились. Однажды он даже отвел меня в сторону и заставил пообещать, что я не позволю Лизе слишком долго горевать, что заставлю ее выйти снова в свет и познакомиться с другими мужчинами.

Улл недоверчиво откинул голову назад. Какой самец может требовать такого? В то время как торнианские мужчины никогда не ожидали, что женщина будет только с ними, земные мужчины так и поступали.

— А почему он попросил тебя об этом?

— Потому что Марк действительно любил Лизу и не хотел, чтобы она провела остаток своей жизни в одиночестве. Он любил ее достаточно сильно, чтобы поставить ее счастье выше своего.

— Это то, что мог бы сделать только по-настоящему пригодный и достойный мужчина, — тихо произнес Улл, сомневаясь, что когда-нибудь сможет совершить столь благородный поступок.

— Согласна, — пробормотала она.

— И ты хочешь такого для себя? — он посмотрел туда, где она все еще касалась его.

— Какая женщина не захочет, чтобы ее так любили? — тут же сказала она ему. — Без смерти, конечно, — быстро добавила она с легкой грустной улыбкой.

— Конечно, — тут же согласился он.

— Так что ты видишь, Улл, желание того, что твой брат имеет с Эбби, не делает тебя ни непригодным, ни недостойным. Это просто делает тебя человеком.